Я-Грета слегка нарушила этикет, но это было чуточку простительно. Предстояла бурная и полная волнений брачная ночь. Как тут не съесть еще что-нибудь? Если супруг подумает, что его избранница жуткая обжора, потом объяснимся как-нибудь, по-семейному.

Между прочим, новобрачный что-то отвлекся от жены, все разговаривал с сидящим по другую руку герцогом Краульсманом. Брутальный такой солдафон, командующий королевским войском, по совместительству тоже наш дальний родственник и член королевской фамилии. На мощную мебель из того же мореного дуба этот мужчина похож, чтоб их всех морская болезнь в своих кишках утопила.

Я улучила момент и заглянула в глаза мужа — драгоценный Иероним разом побледнел и больше не отвлекался от жены. Я попросила положить маленький-маленький кусочек пирога. Кинула взгляд на короля — Его Величество сидел истинным воплощением ревности, отрастившей холеную бороду.

Наконец-то начались танцы, а молодым было пора. Музыка унялась, гости встали и проводили нас дружными аплодисментами. Довольно спорный обычай, сейчас все будут размышлять: чем и как займутся новобрачные? Впрочем, мне и самой это было интересно. Я, опустив глазки, опиралась о локоть супруга и стеснялась взглядов прямо изо всех ведьмовских сил.

Покои мне понравились: в самой высокой башне, здесь будет не так шумно. Ложе воистину королевское, белье, огромные подушки, лепестки роз — немного безвкусно, но не будем придираться.

— Бокал вина, любимая? — принц держал хрустальный графин с золотистым содержимым.

— Пожалуй, я выпью, дорогой. Но только красного.

Мой Иероним попытался сосредоточиться остатками умишка, понимая, что что-то идет не так, но не преуспел и отставил графин с отравой. Он наливал красное вино, безотрывно глядя на меня, и рубиновая жидкость текла по его пальцам и бокалу.

Иной раз хорошо быть ведьмой и держать все под контролем.

Я приняла чуть липкий бокал, глотнула — вино оказалось потрясающим: освежающее, с приглушенным ягодно-терновым привкусом, ароматы, прямо как у нас в лесу. Я вытерла пальцы о нежный шелк платья, рванула его на плечах: снежная обертка ворохом легла у моих ног.

Принц замычал.

В одних чулках, стройная, легкая и свободная, я была прекрасна. Кстати, сидеть на свадьбе без белья, в одних тоненьких стрингах — особое удовольствие для потомственной ведьмы.

Вынув надоевшие шпильки из волос, я тряхнула головой. Рыжая грива окутала плечи. Иероним замычал повторно и попытался расстегнуть колет.

А что нам колет? Он не мешает. Впрочем, долой и колет!

— Идите сюда, мой дорогой — я сажусь на мягкую перину. Надеюсь, под ней нет никаких горошин, и нас ничего не отвлечет.

Внешний осмотр обнадеживает. После того моего значительного взгляда за пиршественным столом мой муж почувствовал такой прилив возбуждения, что едва мог встать и покинуть зал. Это никуда не делось — по лосинам видно. Мои ноготки неспешно, по одной, обрывают золотые пуговицы с его защиты. Рывком сдергиваю лосины до колен супруга. Бедненький Иероним не сдерживает крик двойного восторга. Да, ему было так тесно.

Я ласкаю возбуждение будущего короля, а он, большой и покорный, стоит передо мной, по-детски закрывая лицо ладонями. Статный глупец, но местами хороший, хороший…

— Дорогая, позвольте мне, позвольте… — лепечет он.

Меня абсолютно не интересует, что он бормочет и чего хочет. Мы с Гретой и так знаем, что нам нужно.

— Идите сюда, Ваше Высочество, позаботьтесь о своей жене.

Иероним беззвучно опускается коленями на ковер, я откидываюсь на перины, блаженно раскидываю руки по прохладным лепесткам роз. День выдался утомительным, но сейчас я получу некоторую сатисфакцию.

— Свет, моя дорогая, свет — мучаясь и жаждая, шепчет принц.

Мановением руки я гашу свечи в канделябрах. Это не потакание капризам мускулистого несуразного ребенка, просто в темноте и лунном свете мне действительно комфортнее.

Поцелуи и язык принца неискушенны, мило наивны. Но мне все равно нравится. Хоть и глупенькая, но монаршая особа, когда еще такое будет? Жаль, что без короны. Я ставлю ступню в светлом чулке на белоснежное плечо.

— Но где ваша страсть, Ваше Высочество?!

Иероним старается, как может. Неофит, в этом есть своя прелесть. Хочу большего!

Толкаю его пяткой в лоб:

— Снимите оружие, мой любимый!

Ненавижу, когда в постель тащат острую сталь.

Принц трясущимися руками освобождается от перевязи с парадной шпагой и кинжалом. Все же как великолепно он сложен, и как ему идет длинная стрижка. Новый опыт в поцелуях только прибавил ему возбуждения.

— О, Маргарета, позвольте мне… — дивный Иероним сгорает в противоречивых чувствах.