Предрассветный воздух был неприятен от дыма и копоти, но все равно прохладен. Я достала из корзинки чуть недоделанную шапочку.

— Грета, опять ты с новым головным убором?! — всплеснула руками моя модная бабуля. — Опять красная, да еще с мехом?! Так уже не носят.

— Зимой буду надевать. Она тепленькая — объяснила я и надела обновку.

Марта робко и одобрительно улыбнулась. Грауэ тоже смотрел восхищенно, причем без всяких магий и заклятий. Я позволила ему взять меня под руку, и мы двинулись дальше. Я и Марта несли корзинки с провизией, моего доброго оборотня отягощал мешок со склянкой, хранящей голову нашей троюродной прабабушки — бабуля решила похоронить фамильную голову в нашем саду под вишней. Пусть мы не королевской крови, но родню всегда помним.

Я проснулась от запаха гари, подскочила и услышала отдаленные проклятия на общей кухне — у Веры Павловны подгорели тосты. Ладно, это мы переживем. Главное, я уже не в замке! И вообще не совсем ведьма. Тут я умирающе взвизгнула, увидев стоящую у дивана корзинку. Нет, только не это! Хотя нет, склянка с головой в корзинку явно не поместится.

Я осторожно заглянула в трофей. Пирожки. Свежие, свадебные, вот те с утятиной, а эти — не помню с чем. Ну, хоть так, фок-грот-брамсель этим снам в левое ухо.

Пронырнув сквозь знакомые дыры и спускаясь в метро, я подумала, что со снами нужно что-то делать. Ведьмы, короли, принцы, это все приемлемо и романтично. Но под утро начался натуральный геноцид и… Я так не хочу.

Когда заскочила в вагон, брюнет средней степени небритости немедленно принялся томительно смотреть и попытался уступить место. Я вежливо отказалась — мы, ведьмы, днем очень гордые. Но вообще-то веду я жизнь чересчур грешную. Почему мне упорно не снятся Золотые степи? А вот вспоминаю, как принц и король от моего взгляда в бессмысленные растения превращались, хорошо хоть надежно сучковатые… Ой, не о том я думаю! Совершенно неправильные сны стали. Нужно в церковь сходить, не уверена, что точно знаю что там нужно делать и куда свечи ставить, хотя с такими грехами… Нет, минуточку, я же в церкви была этой ночью? В смысле, была днем ночного сна. А, греметь мне вечность якорями, тут даже не сформулируешь. Еще этот епископ, маньяк, он на что меня подбивал…

В слегка расстроенных чувствах я вышла из метро, но в офисе мне живо стало не до угрызений совести.

Все мелькало, дергало, звонило, сыпались сообщения и ценные указания, пропадали нужные файлы и одновременно находились пропавшие и сейчас не нужные, в голову приходили идеи, но не задерживались, поскольку их теснили другие. Только Юрка не беспокоил и понятно почему — наверняка поглядывал по сети, что у меня творится и как мне мозг взрывают.

К обеду я тупо смотрела в экран монитора и думала, какой рай у нас на Застоньевском, где нет никаких телефонных и интернет-сетей. Необходимо было переключить мозги, а то я кого-нибудь скоросшивателем с образцами по голове околдую.

Неожиданно для себя я написала Юре в смысле «обедал он или нет?».

Мы встретились у ворот выезда из комплекса и чисто по-дружески пошли в блинную. Домовенок рассказывал о развернутом прогнозе погоды на надвигающуюся зиму. Это было как раз то, что мне нужно: любопытно и ни о чем.

Мы чудно перекусили, за компотом Юра упомянул, чтобрату клиенты пишут, интересуются, нет ли на продажу еще таких золотых с грифонами. Я насторожилась.

— Я ни о чем не спрашиваю, просто уведомляю — сказал хитрый юный мотоциклист. — И беспокоюсь, как бы ты сама не влетела. Подозреваю, любишь ты рискнуть.

— Да я вообще жуткая авантюристка. Возможно, у меня найдется монетка или две. Но разумно ли сейчас их выставлять? Ты сам говорил, что долларам лучше хорошенько отлежаться.

— Насчет редчайших двухдолларовых купюр — это уж несомненно. Но монета всего лишь сувенир, на любителя, спрос на такие золотые скромный. Можно и продать, если клиент сам на Кирилла выходит. И если у тебя случайно не припасено килограмма этих крылатых сувениров.

Золотых у меня было скромно, где-то граммов на шестьсот, так что я честно сказала, что килограмма нет, завтра монетку передам.

— Я мог бы сам заехать — несколько прямолинейно намекнул Юра.

Пришлось взглянуть на него взглядом старой, видавшей виды тетеньки.

— Нет, так нет — легко сказал домовенок. — Я без всяких далеко идущих мыслей, думал просто заскочить, а если тебе захочеться проветриться, так могли бы и прокатиться. А на свидание я тебя потом приглашу. Я не тороплюсь. Уверен, ты на первом свидании все равно не целуешься.

Я засмеялась и сказала:

— Юрочка, я не на первом целуюсь, а еще на предварительном взасос сосусь. Но не со всеми.

— А хорошо звучит «Юрочка» — мечтательно закатил глаза этот наглец. — А насчет страстных предварительных поцелуев, я, между прочим, верю. Вот точно: тебе бы только рисковать. Из тебя бы хорошая шпионка получилась.

— И ведьма — я бросила салфетку на тарелку. — Пойдем, а то меня прямо здесь проектом достанут.

Мы разошлись на углу, дабы не плодить офисных сплетен,подходя к ресепшену, я подумала: какого тухлого осьминога я вот такая трусливенькая? Вчера целый город изничтожила, ну, совместно с бабулей и волком, но тем не менее, а здесь боюсь как бы у меня за спиной глупость не сказали. «Гофер» на рифы бы выбросился от стыда за своего измельчавшего квартирмейстера. Но это еще ладно. Отчего я по-человечески не могу Юре все объяснить? Да, он герой не моего романа, но мальчик хороший, толковый, с ним и пообедать спокойно можно, и деловую операцию провернуть. А его брат и Светка мне вообще однозначно нравятся, благо они никаких романтических иллюзий ко мне не питают.