— А не много ему будет с непривычки? — забеспокоилась Ася.

— Чем больше, тем лучше, — отрезала свекровь, — я так сына растила и теперь могу им гордиться.

Ася промолчала, так как возразить на это было нечего. В конце концов, может быть и вправду пора взяться за Степку всерьез? Даже Нинюся, и та жалуется, что с ним сладу нет. А в ежовых рукавицах у Валентины Антоновны особо не забалуешь.

Свекровь поглядела на притихшую Асю и победоносно вскинула голову.

— Так, ладно, с дополнительными занятиями разобрались. Что у нас со школой?

— Ничего, — решительно проговорила Ася, — какая школа может быть, если ему только-только шесть исполнится!

— Сейчас все идут с шести, — упрямо возразила Валентина Антоновна. — Как у вас в районе с гимназиями?

— Понятия не имею. — Ася демонстративно отвернулась к окну.

На ее взгляд, это было уже слишком. Кружки — куда ни шло, но школа, да еще гимназия, при том, что оба родителя находятся в отъезде…

— Завтра мы с ним походим и посмотрим, — игнорируя ее недовольство, объявила свекровь, — лучше, конечно, в языковую, но на худой конец можно и физико-математическую.

— А в обыкновенную? — ехидно спросила Ася.

— В обыкновенных сейчас ничему не учат.

Ася пожала плечами. Спорить со свекровью было бесполезно, это она поняла давным-давно, с момента их первого знакомства. Валентина Антоновна напоминала ей танк, неудержимо продвигающийся вперед на своих гусеницах и методично уничтожающий все преграды на своём пути. Даже Сергей предпочитал нс связываться с матерью в открытую, терпеливо выслушивал все ее соображения, а после поступал так, как считал нужным.

— Вы пока отдыхайте, — проговорила Ася, стараясь подавить растущее раздражение, — а я пойлу займусь ужином. Сережа скоро должен вернуться.

— Иди, — согласилась свекровь и, вынув из сумки толстый журнал в красочной обложке, углубилась в чтение.

В кухне шумно лилась вода, Нинюся с остервенением чистила картошку, лицо ее было совершенно мокрым.

— Ну что ты? — Ася поцеловала ее в теку. — Не плачь. Всё утрясется. Твоих полномочий у тебя никто не отнимает.

— Жаль дитё-то. — Старуха отложила наполовину очищенную картофелину, всхлипнула и высморкаюсь с трубным звуком. — Замучит она его, как Бог свят. Я уж вижу.

— Я и сама вижу. — Ася грустно улыбнулась. — А что делать? Может, остаться, не уезжать?

— Упаси господь остаться! — испугалась Нинюся. — Ехайте и не думайте. Я выдюжу как-нибудь, помаленечку. Обойдется. А вы — ехайте, вам надо. — Она снова вдалась за нож.

Ася задумчиво глядела, как спиралью спускается в раковину картофельная кожура.

— …Люди, ау!

Она вздрогнула и обернулась. На пороге кухни стоял улыбающийся Сергей.

— Зову вас, зову, ничего не слышите. У вас тут прямо Ниагарский водопад.

— Твоя мама приехала, — сказала Ася.

— Видел. Мы уже успели пообщаться. Она, как всегда, полна идей.

— Boт именно. — Ася усмехнулась.

— Не бери в голову Зайка. Побурлит и остынет, ты же знаешь. Как твои дела? Была у Макса?

— Да.

— И что?

— Он сказал, что больше приходить не нужно.

— Это радует. — Сергей обнял Асю, слегка и осторожно, как делал это весь последний месяц. — Ты правда чувствуешь себя в норме?

— Да.

— Хорошо, — он ласково отстранил её oт себя, — пойду переоденусь, и будем есть.

Ужин прошел в натянутом молчании. Степка громко сопел и елозил на стуле, Нинюся гремела кастрюлями, накладывая в тарелки еду, Валентина Антоновна бесшумно орудовала ножом и вилкой. Сергей глядел на Асю и едва заметно улыбался, призывая не воспринимать ситуацию чересчур серьезно.

Наконец Валентина Антоновна промокнула губы салфеткой и встала.

— Большое спасибо, всё очень вкусно.

— Пойдешь приляжешь? — мягко спросил Сергей.

— Пожалуй, да. Спина ноет от сидения в этом проклятом вагоне.

Ася поспешно вскочила из-за стола.

— Я постелю вам на диване.

— Не беспокойся, я сама. — Свекровь сделала рукой останавливающий жест. — Отдыхай, ты устала не меньше моего, натаскалась тяжестей. — От ее приторно сладкого тона Ася почувствовала тошноту.

— Надо было заплатить шоферу, и пусть бы он донес вещи до самой квартиры, — сказал Сергей.

— Ладно тебе, мы и сами прекрасно справились. — Валентина Антоновна зевнула, прикрыв рот ладонью, и покинула кухню.

Нинюся нарочито громко вздохнула.