Блядь.

Я собираюсь отвернуться, но Зак удерживает меня на месте, наклоняясь, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Твоё время в Борнстеде принадлежит тебе, Марни. Оно не принадлежит твоему отцу. Оно не принадлежит Гарпиям. Оно не принадлежит Идолам. — Он усмехается на последнем слове, снова сжимая мои плечи. Я бы с удовольствием получила от него массаж всего тела. Держу пари, он выжал бы всё напряжение из моих забитых мышц. — Оно принадлежит тебе. Если ты хочешь играть на арфе, играй на арфе.

Он отпускает меня и полностью распрямляется, заставляя мои гормоны дать сбой. Девушки проходят мимо и улыбаются ему, заправляя волосы за уши и покусывая губы. Я игнорирую их. Зак тоже так поступает.

— Ты уверена, что закончила участвовать в группе поддержки? — спрашивает он с дразнящими нотками в голосе, протягивая руку и проводя пальцами по своим шоколадным волосам. — Потому что я бы не стал жаловаться на то, что ты ходишь за мной по пятам на все мои игры за городом.

— Разве ты только что не сказал, что этот год только для меня? — я тычу его в центр груди, и он одаривает меня очаровательной улыбкой. Это так очаровательно, что я практически ослеплена им. — Когда будут пробы? — у меня нет особого интереса к чирлидингу — я им никогда по-настоящему не занималась, но присоединение к команде дало бы мне больше времени с Заком.

Мне приходит в голову, что если он действительно осуществит свою мечту играть за НФЛ, то, возможно, его здесь не будет в выпускном классе. Зная Зака так, как знаю его я, полагаю, что он осуществит свою мечту, несмотря ни на что. По-моему, я где-то читала, что только от одного до двух процентов игроков университетов когда-либо попадают в НФЛ.

Но Зак Брукс? Он будет одним из них, попомните мои слова.

Что же тогда? Он будет молод, горяч, образован, сколотит небольшое состояние на своё имя.

А я? Я всё ещё буду здесь, работая над получением учёной степени.

Он щёлкает меня по лбу, и я отбиваю его руку, у меня перехватывает дыхание, когда он обхватывает пальцами моё узкое запястье и притягивает меня ближе.

— Ты снова слишком много думаешь.

— Я представляю тебя в НФЛ, — признаюсь я, и это вызывает ещё более широкую улыбку на его пухлых губах.

— О, да? Ты наденешь короткую форму болельщицы и потрясешь своими помпонами ради меня? — я бросаю на него взгляд, на который он отвечает своим собственным. — Что? У меня припасено столько пошлых фантазий для вас, мисс Марни, — он снова отпускает моё запястье и замирает, когда девушка подбегает к нему трусцой и останавливается, скрипя кроссовками по блестящему деревянному полу.

— Привет, Зак, — приветствует она, её улыбка открытая, тёплая и дружелюбная.

— Привет, Мэдс, — отвечает он, заставляя меня задуматься, откуда эти двое знают друг друга. Зак сразу же подзывает меня жестом. — Это моя девушка, Марни Рид.

— Приятно познакомиться с тобой, Марни. — Девушка — Мэдс, я полагаю — протягивает руку, чтобы пожать мою, предлагая крепкое рукопожатие и ещё более яркую улыбку. — Я так много слышала о тебе за лето; такое чувство, что мы уже знаем друг друга.

— За лето? — я спрашиваю, потому что Зак никогда не упоминал при мне о Мэдс. Я бы запомнила, если бы он это сделал.

— Мэдс — дочь тренера, — объясняет он, когда Мэдс, наконец, отпускает мою руку и смотрит мимо нас на репетирующий оркестр за стеклом.

— Ты увлекаешься музыкой? — спрашивает она, переключая своё внимание на меня, и я киваю. — На чём ты играешь?

— Она великолепно играет на арфе, — отвечает Зак, прежде чем я успеваю ответить. Он даже обнимает меня за талию и притягивает к себе в собственнической манере. Мэдс замечает это взаимодействие, и её улыбка чуть-чуть увядает. Её тёмные волосы подстрижены в аккуратный боб, лицо усыпано веснушками. От неё исходит тот же самый типично американский образ, который так хорошо сочетается с Заком. Судя по рельефным мышцам, которые я вижу под её шортами, я предполагаю, что она тоже спортсменка.

— Я не хочу портить вам настроение или что-то в этом роде, но вы же слышали, что происходит с первокурсниками, которые поступают в университет в отношениях, верно?

— Э-э, что? — спрашивает Зак, и я могу сказать, что он старается не раздражаться на этот вопрос.

Мэдс небрежно пожимает одним плечом, засовывая правую руку в карман шорт.

— Существует своего рода негласное правило, что первокурсники должны быть доступны старшекурсникам — как для мужчин, так и для женщин.

— Извини? — выдыхаю я, безуспешно пытаясь не испугаться этой идеи.

— Моя сестра выпустилась в прошлом году, и она рассказала мне всё об этом. Есть что-то вроде… Я не хочу говорить о дедовщине, но да. Это похоже на дедовщину, — она указывает пальцем между мной и Заком. — Они попытаются разлучить вас. О, и ещё, старшеклассники — особенно девушки — раздражаются, если им кажется, что ты слишком много наряжаешься или слишком стараешься выглядеть красивой.

— Ты, блядь, издеваешься над нами, да? — спрашивает Зак, и Мэдс приподнимает бровь, прежде чем покачать головой.