– Прими эту жертву к себе, благослови его смерть, о великая мать всех нас.

Едва последний звук успел сорваться с моих губ, я стремительно взмахнула шари, пока не передумала, и прочертила ровную линию вдоль горла, с легкостью прорезая шерсть и ткани, добираясь до жизненно важных артерий. Волк в последний раз, с благодарностью посмотрел на меня, и тело его обмякло. Я выпрямилась и в упор смотрела на убитого животного.

Меня резко стало дурно, но ничего в моем поведении не выдавало нынешнего состояния, кроме нервно подрагивающих крыльев. Нежная песня шари разливалась по лесу, разносясь далеко за его пределы. С ножа капали густые капли крови, обагряя кончики пальцев ног и траву вокруг них.

Позади я услышала хруст веток и пожухлой листвы. Так мог идти только тот, кто не стремился скрыться. Заторможенно повернулась и столкнулась нос к носу с тем, кого меньше всего ожидала увидеть.

Длинные белые волосы закрыли глаза, но я знала их цвет наизусть. Зеленые росчерки полыхали вокруг значка, сплетаясь в неповторимые узоры. Губы изогнулись в ухмылке, а руки своевольно заскользили по изгибам талии, не пропуская ни миллиметра и притягивая меня ближе.

– Альпин?
– прошептала я.

Мужчина немного повернул голову, и глаза опасно сверкнули во тьме, ловя последний отблеск заходящей луны. Тем временем руки уже преодолели мои плечи и поднимались выше, к лицу...

Большой палец невесомо очертил острую линию челюсти, от чего я дёргано поежилась и попыталась отстраниться, нарушить возникшую чрезмерно интимную близость, но ловкие руки быстро поймали меня и вернули на место.

– Куда ты собралась?
– улыбнулся он, касаясь кончиком носа моего и едва припадая губами.
– Мы только начали.

Я хотела вырваться из этой сладкой, но такой больной пытки, однако тело предательски перестало меня слушаться. Альпин жадно впился поцелуем, но я не ответила на его порыв. Тогда тот силой проник в мой рот, по-хозяйски изучая его языком. Разум кричал, чтобы я это остановила, но руки сами заскользили по гладким мускулам, приближаясь с обеих сторон к волосам и вызывая со стороны того сдавленный, но довольный стон.

В голове бился здравый смысл, словно птица, загнанная в клетку, просил прекратить, но при всем своём желании я ничего не могла сделать. Мои ладони судорожно блуждали по телу, не оставляя без внимания ни кусочка идеального торса.

Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но только из-за горизонта начал всходить алый диск, разгоняя владения ночи до следующего заката и озаряя своим светом каждую клеточку пространства. Я облегчённо вздохнула и расслабилась в объятиях мужчины, вызвав со стороны того непонимание. Но меня больше ничего не волновало, занимался рассвет, а значит, это все скоро прекратится.

Я выкрутилась из объятий, противных до безумия, рвотных позывов, и отошла на несколько шагов, попутно подбирая ненароком уроненный шари и пряча его в складках пространства.

Едва солнце коснулось оголенной кожи, я почувствовала, как начала истаивать. Тело утратило привычную тяжесть, становясь легче воздуха, и потянулось за порывом ветра, нахлынувшим так кстати.

Последнее, что я увидела перед пробуждением, это озлобленное лицо Альпина, процедившие слова:

– Мы ещё встретимся, моя дорогая.

Пелена спала с разума, и меня вытолкнуло в реальный мир. Я вскочила в тёплой кровати, рваными вдохами глотая воздух и приминая под собой матрас. Это не осталось без внимания моего предназначенного.

Кристиан проснулся, потер глаза и недоуменно воззрился на меня, проводя пальцем между лопаток. Аккурат в том месте, откуда у каждого крылата растёт его гордость.

– Очередной кошмар?
– с участием спросил парень, подаваясь ближе и с удобством устраивая локти у меня на коленях. Я вымученно улыбнулась и покачала головой.

– Раз все хорошо, почему ты не спишь?
– не отставал парень и взял меня за руку, укладываясь назад и утягивая меня. Едва моя голова коснулась подушки, Крис провел по лицу пальцами также, как во сне. Но ощущения от этих прикосновений не шли ни в какое сравнение с тем, что я ощущала с Альпином.

Я положила руку на плечо парня, поворачиваясь к нему и целуя в нос. Было раннее утро, поэтому он сразу же уснул с мимолетной улыбкой на лице, оставляя меня в одиночестве размышлять об увиденном. Об Альпине. Правда, я сама не заметила, как беспокойный сон сморил меня, унося воспаленный разум подальше от тела.

По гроб жизни

Зима нынче выдалась слишком неприятной. Крупные хлопья, сдуваемые сверху после прошедшего снегопада, застревали в ресницах, путались в коротких светло-русых волосах и таяли на замерзших щеках, оставляя сырые дорожки.