Фредди допускал, что Олег Аснис не заблуждался насчет того, что воздействие кнутом и пряником имеет один источник. Но убит был один из тех, кто непосредственно руководил и разгромом клуба, и "налогообложением". Поэтому Фредди позволил себе еще немножко поиграть по прежним условиям: допекают тебе негодяи, а я хороший и сильный, иди под мое крыло. Сейчас эта игра была на руку, - Фредди сохранял лицо, как бы оставляя без ответа наглый выпад Асниса: "Какое мне дело до этих плохих людей? Можешь и дальше сводить с ними счеты".

На телефоны Олега - домашний и рабочий - поставили "жучков", самого же круглые сутки держали под профессиональным наблюдением. Фредди чувствовал себя охотником в засаде. Созвонятся голубки в конце концов, вот тогда и придет его черед дернуть за веревочку.

Время шло, ни Аснис, ни жена не звонили. Однако Фредди это не беспокоило, в засаде сидеть он умел. Время все равно работало на него. То, что наступил период затишья, это и не плохо - Аснис потеряет бдительность, решит, что с его упрямством смирились, так или иначе, но он подставит ее.

* * *

Олега не тревожили звонками, парней его не трогали. Сложилось впечатление, будто действия Арвида достигли цели. Они увидели, что предупреждение Асниса не пустое сотрясение воздуха, вспомнили значение математического термина "геометрическая прогрессия" и не хотели рисковать своим шеями... Так можно было бы подумать, если бы к тому времени Арвид уже не составил себе психологический портрет человека, с которым у Олега была столь странная встреча. Человека по кличке Босс.

Бывший разведчик и до обучения в Центре знал цену вовремя полученной информацию. В любой войне, будь она большая или малая, прежде всего, необходимо знать о противнике как можно больше. Поэтому для Арвида затишья не было, времени он не терял. И он имел все основания сомневаться, что дело идет к финалу.

Босс был игроком, похоже, что вся его жизнь была театром одного актера. И если бы он, в самом деле, решил, что пьеса сыграна, он непременно сделал бы эффектный финальный жест - может быть, вошел бы в контакт с Олегом, скорее всего, анонимный, и предложил условия перемирия. Причем, вовсе не обязательно он намерен был бы неукоснительно их соблюдать. Но ничего этого не потребовалось - Арвид был уверен, что выходить на последний поклон перед финальным занавесом Босс и не думает, игра продолжалась. Не тех масштабов был этот человек, чтобы признать в Олеге равного себе соперника.

То, что открывалось, Арвиду, он предпочел бы никогда не знать.

В затрапезном, полу провинциальном городке бок о бок с другими жил маленький неприметный человек. Ходил по замусоренным улицам, не слишком-то и выделяясь из толпы "униженных и оскорбленных", - и решал судьбы людей, передвигал их по свой прихоти, как пешки на доске, упиваясь собственно властью, находя извращенное удовольствие от несовпадения своего внешнего облика и внутренней сути. А суть его заключалась в том, что был он властителем уголовного клана.

* * *

Люди, сами того не сознавая, всю свою жизнь занимаются камуфляжем. Ну что как ни маскировка макияж и мода? Желание скрыть истинное лицо и предстать кем-то иным.

Большинство всю жизнь занимаются информационным камуфляжем - думают одно, говорят другое. При том еще и тщательно скрывают истину. Кому-то это удается лучше, кому-то хуже, но одна из заповедей выживания, которые курсанты заучивали наряду с "Отче наш", учила: "...при любой маскировке всегда есть тот, кто знает о тебе все через тебя лично". И Арвид должен был найти этого "единственного", кто знал о Боссе все.

Арвид, как четки перебирал его людей. Непутевый Сашка был только первым шагом, за которым последовали десятки других. В отличие от него, другим Арвид не докладывал, что имеет какое-то отношение к Олегу. Он спрашивал их о многом, так, что они не могли предположить истинного направления интереса нежеланного визитера. В разговоре Арвид избирал жесткий стиль общения, вел его в психологическом и физическом прессинге. Срабатывали угрозы, часть которых он незамедлительно приводил в исполнение. Арвид активно применял один из самых действенных аргументов - боль, а пользоваться им он умел. Подавляла сама манера вести разговор - слова ложились четко, жестко, будто врезались, голос отдавал металлом; он насмешливо, между прочим, ронял фразы, которые приоткрывали странную осведомленность незнакомца об их делах. И буквально в каждом жесте, в каждом слове сквозило его уверенное - не напускное, а действительное - превосходство... Все это приводило к тому, что даже самые упорные неизбежно начинали отвечать на вопросы Арвида. Весь разговор открыто записывался на пленку, и перед расставанием Арвид аргументировано убеждал собеседника в том, что дальнейшее его благополучие теперь всецело зависит от его же языка. Древняя мудрость "Молчание золото", ярко высвечивалась в течение нескольких минут, которые, наверно, кому-то казались долгими. О таланте Арвида уметь быть убедительным, свидетельствовало то, что внутри Системы о нем не прозвучало ни слова. Впрочем, со своей стороны Арвид со всем тщанием заботился, чтобы им удобно было молчать, а лучше, и совсем забыть о не самом приятном в их жизни свидании: встречи происходили строго конфиденциально, и никаких явных свидетельств тесной дружеской беседы на теле собеседника Арвид не оставлял. Сашка был первым, единственным кончиком клубка - ему повезло меньше других.

Позже Арвид внимательно прослушивал запись и из потока разнородной информации отбирал новые имена и каждое слово, имеющее непосредственное отношение к Боссу.

Он довольно быстро добрался до центра. И уперся в пустоту. Близость самых приближенных к Боссу оказалась очень относительной. Эти не знали ни как он выглядит, ни где живет, ни номера его автомобиля, ни семейного положения - ничего.

То, что Арвид узнавал, порой напоминало смешную игру в Фантомаса. Арвид узнал, например, как проходит непосредственное общение Босса со своими ближайшими соратниками (хотя, судя по всему, нужду в этом он не часто испытывал, в основном обходился хорошо закодированной компьютерной связью). Призываемые на высокую встречу, пунктуально являлись в означенное время и место, довольно уединенное. Там их уже поджидал автомобиль со снятыми номерными пластинами и без водителя. Он был вместительный и комфортный, с одним единственным недостатком - в пассажирском салоне отсутствовали окна. Потом кто-то куда-то вез их. Когда машина останавливалась, они выходили в просторном, чистом, закрытом гараже и без сопровождающего проходили в дом. И все, что они видели в доме, так это хорошо обставленную гостиную с мягкой мебелью, шикарным ковром на полу и себя в огромном зеркале. Босс же общался с ними через динамик. Во время беседы у некоторых создавалось впечатление, что они перед ним, как на ладони.