— Не все! Мы еще ничего не успели! Все они видели! Спину вы Адриана видели. Кстати, Адриан, лезь обратно. Там холодно, на полу.

— Спасибо. Тут хорошо.

С грохотом темные упихнули градом ударов деревянную дверь на законное место и вышли, с огромным трудом открыв ее за погнутую медную ручку. Надеюсь, хозяин трактира заставит за это платить не меня.

В коридоре что-то упало. Наверное, Грег. Точно, он. Судя по взрыву магического снаряда, кто же еще. Эльфы не одарены, значит, Грег.

— Госпожа, я хотел бы сознаться, — донеслось с пола.

— В чем?!

— Я украл.

— Я видела, как ты что-то прятал в кармане днем. Что и у кого ты украл?

— Нет, я украл у вас из тайника в квартире. Свиток. И теперь мне ужасно стыдно после всего.

— После чего всего? — я вылезла из постели. Сумасшедший дом на выезде. Хорошо, сок еще оставался, хоть попью. — Если б ты влез в мой тайник, тебе бы что-нибудь оторвало. И пришлось бы вызывать Эда, чтобы приделал, как было.

— Я стащил у вас из тайника в оконной раме крошечный свиток. Смотрите.

Невольник порылся в карманах и протянул мне на ладони какую-то свёрнутую бумагу.

— Это не мой, но хорошо, что сознался. Может, так и воровать отучишься. А в таверне ты что спер?

— Ничего.

— Странно. А что пишут?

— Где?

— В свитке. С чего ты, вообще, так о нем беспокоишься?

— Это очень редкий манускрипт. Он, точно, не ваш?

— Точно.

Эльф замялся. Правильно, что еще могут делать наедине госпожа и невольник для удовольствий, будучи обнаженными у расстеленной постели? Обсуждать свиток!

Адриан

Сознался, а легче нисколько не стало. Шерли считает меня банальным воришкой. И как разубедить ее в этом, я себе просто не представляю. Хочется отмыться, сорвать с себя что-то грязное, запятнанное, истоптанное. Не то кожу, не то саму душу. Вор. И в ее бумагах на собственность, на владение моими телом и волей я, должно быть, называюсь как-то так же.

Девушка стоит, пьет сок из кувшина, не осознавая, какую рану мне сейчас нанесла. Вовсе не смущается своей наготы, тонкая струйка стекает у нее с губ и капает ниже, заставляя сморщиться, словно спелую ягодку, крошечную часть чувствительной кожи. Всего минуты назад я целовал ее там, ласкал, нежил, а теперь не знаю даже как подойти, что сказать. Жалкий раб, посмевший прихватить чужое из дома госпожи, когда она так добра со мной.

В коридоре раздалась еще серия мелких хлопков — взрывов.

— Давай ложится.

— А темные эльфы?

— Сами как-нибудь разберутся, все взрослые и разумные. Я в няньки никому не нанималась, и спасать меня было не нужно. Кстати, а что означает этот долг жизни, да еще в пятерном объёме?

— А вы не знаете?

— Нет, а что?

— Они, все скопом, задолжали вам свои жизни. Вы их спасли там, в пещере. И теперь они обязаны расплатиться, спасти вашу жизнь пять раз. Ну, или хотя бы оберегать.

— То есть, ты хочешь сказать, вот эти пятеро идиотов от меня не отвяжутся, пока не спасут?

— Пять раз они обязаны спасти вас от смертельной угрозы. И только после этого им удастся вернуть себе честь. Вы нанесли им одновременно со спасением ужасную душевную рану. Их жизни спас человек, да еще и девушка.

— А как-нибудь проще от них отвязаться можно? Скажем, подойти и сказать, что они мне ничего не должны? Или с эльфами это так не проходит?

— Только спасение вашей жизни каждым из них. Вы же отказались от денег в обмен за место у очага.

— То есть, я же еще и виновата? Спать! Хватит с меня на сегодня проблем и чужих заморочек!

— Мне лучше сегодня спать на полу?

— Спи с краю, еще не хватало, чтоб утром у тебя были сопли после сквозняка. И положи уже куда-нибудь свою бумажку.

— Это не просто бумажка, госпожа. Это нечто другое, куда более ценное.

— Давай, ты мне утром расскажешь, а? Иначе мы просто не успеем поспать. Испортили мне такой вечер. Гады! Ложись уже. Да лезь ты под одеяло, я почти не пинаюсь во сне, — Шерли сладко зевнула, стоило только промять своим весом тонкий матрас. Устроилась поудобней, подоткнув под голову краешек одеяла и сладко заснула. Красивая, близкая и такая желанная человеческая девица, которая думает обо мне невесть что и при этом заботится больше, чем эльфийки заботятся о своих законных мужьях.

Устроился с самого края, чтобы не попасть под действие ее дурманящих чар, и, как это ни было странно, довольно быстро заснул. Под шум не стихающей драки, под сладкое сопение рядом и под тихий топот нашего коргоруши.

Шерли

Проснулась не просто в объятиях эльфа, а плотно прижатой к своему невольнику. Одна его рука просунута под шею и обнимает за плечо, второй он крепко держит меня за бедро, мои ноги лежат на его животе. Слухи про чуткий сон ушастых сильно преувеличены. Зову его по имени, но он лишь сопит громче и чаще причмокивает губками. Что ему, интересно, снится?