Когда я проработала уже месяц, мне стало гораздо проще. Я начала думать как поднять выручку, искать пути увеличения эффективности, сокращая затраты. Иногда Тимур приезжал с документами, которые я изучала. Тут же я ему рассказывала о своих предложениях. На пятом он сказал, что полностью мне верит и я могу делать всё, что хочу. Было приятно.

Но следующие две недели его не было. Никто не знал, где он. Мне приходилось решать все вопросы самой. Звонила я пару раз, чтобы узнать если какие-то сделки и документы, но абонент был вне зоны. На большее прав у меня не было.

И жизнь более-менее шла своим чередом. Работа — дом — мама. Пару раз созванивались с сыном, всё это рвало мне сердце. Руслан приболел, и хоть Антон заверил, что всё под контролем, я переживала ещё больше.

В один из дней, когда я ближе к одиннадцати вечера прогуливалась до магазина, заметила, что за мной едет машина. Я не паникёр, но она следовала всю дорогу. Уже пожалела, что вообще вышла из дома. Единственный человек, которому я могла в данной ситуации позвонить — Тимур. Но он снова не взял. Видимо, преследователям надоело ехать за мной, машина резко дрифтанула, останавливаясь передо мной. Опустилось окно и один из джентльменов с пистолетом приказал сесть в машину. К сожалению, выбора мне не предоставили, поэтому я молча села, в мои планы получить пулю сегодня не входило.

Машина резко трогается, а я отмираю:

— Вы кто? — спокойно спрашиваю.

— Мы за деньгами.

— Но... — начинаю я, а меня резко перебивают.

— Заткнись и слушай. Деньги должны быть до конца этого месяца, поняла?

— Мы же договаривались, — начинаю я. — Часть я отдала, у меня есть ещё пара месяцев в запасе.

— Да че ж ты такая непонятливая? Либо бабки, либо мы всю твою семейку порешаем, ты поняла нас? И сынишку не пожалеем.

Вот это зря. Зря они это сказали. Гнев переполнял меня с головы до пят, но сделать я ничего не могла.

— А крысу эту мы точно порешаем, когда найдём, — говорят про Антона.

— Он ни в чем не виноват, — пытаюсь оправдать, но мне прилетает пощёчина. Чувствую, как что-то бежит по губе. Она треснула и явно не от хорошей жизни. Затем прилетает пару ударов в живот, после чего я даже дышать не сразу могу.

— Слышь, краля, запомни, только мы решаем кто и в чем виноват, усекла? С тебя требуются бабки только, иначе я сказал. Лучше не зли меня. А это, — даёт знак, и снова прилетает кулак. — Для профилактики. Чтоб не забыла.

И начинают мерзко гоготать.

— Ты сама вписалась за эту идиотку, теперь отвечай. Сейчас бы жила спокойно, а эту шлюху сдали бы в бордель и дело с концом. Пошла вон.

Дверь открывается, и меня буквально вышвыривают из около дома. Не знаю как нахожу в себе силы дойти до дома, но оказавшись в квартире, скатываюсь по двери, держась за живот. Ощупываю губу. Кровь начала запекаться. Собирая волю в кулак, иду до ванной и умываюсь. Смотрю на живот, где начинают проявляться синяки. Слёзы щиплют глаза, и больше я их не сдерживаю. Падаю на кровать, начиная горько плакать в подушку, когда раздаётся звонок телефона. Это Тимур. Прости, но я сейчас не в том состоянии. Однако, следует второй и третий звонок, и утерев слёзы я рвано отвечаю:

— Да?

— Вика, привет. Ты звонила, что-то случилось?

— Нет, просто потеряла тебя, думала вдруг есть какие-то бумаги.

— Ты что, плачешь? Что-то случилось?

— Нет, — придаю бодрости голосу. — Нет, всё в порядке. Просто спала.

— Прости, что разбудил, — вроде как верит Тимур. — Завтра заеду, так что как раз расскажешь как дела в заведениях.

— Хорошо.

— Спокойной ночи, — тихо говорит.

— Спокойной.

После разговора становится ещё обиднее. За себя, за Руслана, за Антона. Проливая слёзы, не замечаю, как засыпаю.

С утра выгляжу не самым лучшим образом, но не самое важное. Одеваюсь максимально просто. Чёрные джинсы и белая футболка. Макияж так же минималистичен. Спасибо ребятам, хорошо постарались, губы красить не надо.

Заезжаю в ресторан, вызывая к себе менеджера. Быстро уточняю как дела, какая посадка на вечер сегодняшней пятницы, и уезжаю в клуб.

— Здравствуйте, Виктория Андреевна, — здоровается охрана. Славные ребята, ходят по пятам, охраняя. Жаль не около моего дома. — Тимур Рустамович в кабинете. Просил зайти, как приедете.

— Здравствуй, хорошо, — пытаюсь улыбаться людям, но губа болит. Урод, блин.

Быстро беру по пути кофе в баре, и поднимаюсь в кабинет.

— Здравствуйте, Тимур Рустамович, — всегда сохраняю официальные отношения при посторонних, а сейчас в кабинете была менеджер-Алина, которая принесла ему завтрак.

— Здравствуй, — что-то он какой-то довольный. Правда, пока не натыкается на разбитую губу. Нравится?

Алина выходит, а я падаю на кожаный диван.

— Что с губой? — серьёзно спрашивает.