Шрифт:
— Фон-тан.
Затем выброс адреналина, и остаток прозрения вырывается наружу непрерывным неконтролируемым потоком:
— Наверху. На третьем этаже. Это вода. Табби права. Это проклятая вода. Ах ты ж гребаный каб-здец. Это фонтан.
После осознания этого подключается критическая головная чакра Дакворта и со всего размаху пинает сердечную чакру, которая тут же сжимается до своих обычных размеров.
У одной из родительниц верещит мобильник. Она отвечает на звонок невозмутимым приятным голосом, контрастирующим с ее радостными, удивленными слезами.
— Секундочку, дорогой, здесь плохо ловит, я отойду. Мы скоро выезжаем.
Дакворт замечает большую красную кнопку под прозрачной крышкой из плексигласа. Тревожная кнопка! Он поднимает крышку коробки и нажимает кнопку. Опускается стальная решетка, запирая их всех в помещении. Снаружи к решетке гуськом подходят сотрудники с рациями и в рубашках с длинными рукавами и вышитыми надписями «Не бойтесь искусства™» — служба безопасности, состоящая из выпускников средней школы на минимальном окладе.
Дети сначала кричат, а потом восторженно хохочут.
— Мы в ловушке! Как в мышеловке!
— Сейчас пустят газ!
Чпок.
— Вода? — говорит куратор Лес, загоняя мячик в отверстие дорогого портативного мини-гольфа. Чуть дальше того места, куда Дакворт загнал свой [22] .
— Серьезно, Джаспер?
— Да.
Двое рабочих вкатывают штабель ящиков, и Дакворт отходит в сторону.
— Мебель туда, — распоряжается Лес.
22
Человек, лишенный воображения, или деконструктивист сказал бы, что, по сути, это спор о сантехнике. Но Дакворт и Лес, как и мы с вами, ни то, ни другое.
— Это вода, — говорит Дакворт Лесу. Еще раз. — Фонтан на третьем этаже рядом с этническим искусством.
— О чем ты толкуешь? Я все еще не понимаю.
— Тот, кто пьет воду, обретает возможность создавать такое.
Он указывает на одну из работ школьников. (Дакворт принес ее и поставил радом с мини-гольфом. Следовало бы не радом, а на него.) Она представляет собой антивоенное высказывание, хотя никто из родственников художника даже не участвовал в боевых действиях.
— Не мели чушь.
— Надо вызвать водопроводчика.
— Зачем?
— Чтобы отключить фонтан.
— Ты несешь чушь.
— Нет, я сам видел. Полдюжины раз. Тимми тоже пил воду.
— Это всего лишь случайное совпадение, Дакворт. Даже обезьянка, играющая с кистями и красками, в конечном счете может создать что-нибудь довольно занятное.
— Посади тысячу обезьянок за тысячу пишущих машинок, и они будут только бросаться друг в друга собственными фекалиями. Ты же видел работу Тимми.
— Нет, но я слышал, что есть фотография.
— Кхм. Ты видел «Миграцию».
— Красиво.
— Ты хочешь сказать, что Табби Мастерсон настолько тонкая и чуткая, что создала это произведение искусства из ничего? — спрашивает Дакворт.
— Да. Ты так и написал в своей заметке. Ты назвал ее гением.
— Это было до фонтана. И до того, как я узнал, что она была под кайфом. Теперь она не может выдать ничего подобного.
— Ну и что? Она создала нечто…
— У нее есть фанаты. — Дакворт достает фанатский журнал. Любительское издание, выпущенное теми самыми студентами-искусствоведами, которые присутствовали на не сопровождавшемся никакими церемониями представлении «Миграции» публике. Поскольку они шарят в компьютерах и изучают искусство, вы могли бы решить, что журнал профессионального качества. Отнюдь. Номера написаны от руки, раскрашены вручную и существуют в единственном экземпляре. Дань уважения богине Бите. — Ты сам скажешь этим ребятишкам, что все было обманом? Что нужно всего лишь глотнуть воды, чтобы обрести этот статус? Кажется, ты не понимаешь. Если люди будут продолжать приходить сюда и пить воду… А как насчет мастерства, жертвенности? Раз — и готовы новые Пикассо, Моне, Густавы, Друдески, Бонтеку, Фасгольды, Аракеляны. Как сорняки. Деваться будет некуда от однодневок.
— Ты говоришь так, будто это плохо, — говорит Лес, выполняя девятифутовый патт.
— Эти произведения искусства разбили мне сердце. Они свели мое литературное существование к дурной шутке, детской книжонке, пустой трате времени. И что же превратило меня в никчемное существо? Мгновенное искусство. Моя профессия разделила участь динозавров. Это мой астероид…
— Что?
— Астероид, который уничтожил динозавров.
— Я думал, это было глобальное потепление.
— Нет, глобальное потепление уничтожает нас сейчас, то есть уничтожало. До фонтана.
— Я думал, что динозавров уничтожило внезапное похолодание.
Шестифутовый патт.
Очередь Дакворта.
Чпок.
— Мы все умрем. Мы умрем, окруженные неописуемо прекрасными произведениями. Разве ты не видишь?
— Для музея это выгодный бизнес. Десятифутовый патт.
— Я нахожусь в комнате с человеком, который не видит дальше собственного носа! — восклицает Дакворт. — Звоню водопроводчику.
Дакворт тянется к стационарному телефону.
Лес останавливает его ловким ударом клюшки по руке.