Шрифт:
Дабы не разочаровывать мужа, я натягиваю на лицо самое серьезное выражение из своего арсенала. Выжидающе на него смотрю.
Спрашиваю:
– Так как насчет договора, милый? Как только ты его подпишешь, я тут же уверюсь в том, что ты действительно дорожишь семьей, что готов на все…
– Кристина. – Максим больше не улыбается. – Ты палку-то не перегибай. Хорош колотить понты. Ты девять лет со мной жила как у Христа за пазухой…
Этой фразой он окончательно меня бесит. Ишь ты, спаситель нашелся.
– У Христа за пазухой проценты на содержание семьи не высчитывают, – хищно на него смотрю. – Любовниц домой не водят, женам не угрожают, детей не обижают, не лгут, не предают…
– Опять завела свою песню… Не надоело, а? – он уже откровенно злится. – Сколько раз я еще должен просить прощения?
– Хотя бы один раз нормально попытайся, без лживых обещаний! – шиплю на него.
Максим меряет меня злым взглядом и вдруг говорит:
– Я ведь и по-плохому могу, понимаешь?
– По-плохому? – у меня вырывается истерический смешок. – То есть до этого у нас с тобой было по-хорошему?
– Вообще-то, при разводе я легко могу отсудить у тебя бизнес, – заявляет Максим с наглым видом. – Все нажитое в браке делится напополам, забыла, крошка?
Мне смешно и на это.
– Что ты тут собрался делить? Съемное помещение? Подержанные детские игрушки? Или, может быть, жирный кредит, который я взяла на открытие садика? А больше у меня ничего нет, поскольку садик пока что – сугубо убыточное предприятие. К тому же если говорить о дележке бизнеса, то давай лучше поговорим о твоей торговой фирме. Которую, хочу заметить, ты создал на деньги, что тебе дала моя мама. Вот что действительно стоило бы разделить. Кстати, я недавно встречала твоего зама – говорит, идете в гору, на рекорд доходов в этом году…
После моих слов Максим багровеет.
– Ты совсем охренела, зариться на мою фирму? Да я тебя за это…
Он демонстративно сжимает пальцами воздух, будто бы душит невидимую меня.
– Я в этот бизнес вложил много пота и крови, а ты… – продолжает он гневно.
– То есть мне на твое претендовать нельзя, так? А тебе на мое можно? – уже откровенно кричу. – Пусть суд рассудит, что кому можно, а что нельзя!
– Ты пожалеешь! – орет он, бешено на меня смотря. – Ты обо всем пожалеешь.
– Уже жалею! – говорю с ненавистью. – А ну, пошел вон отсюда со своими розами!
С этими словами замахиваюсь на него здоровенным букетом.
Максим охает, отпрыгивает от меня на пару шагов и продолжает орать:
– Истеричка! Я к тебе по-хорошему, а ты…
– Иди отсюда по-хорошему, – язвительно цежу.
И снова надвигаюсь на него с охапкой роз.
Максим поначалу не верит, что я решусь стукнуть его букетом еще раз. Но все же отступает, начинает пятиться. А потом вдруг спешит к стене, где на полке стоит аквариум. С мерзким выражением лица хватает его.
– Моя золотая рыбка! Ты ее у меня украла!
– Поставь Терентия на место!
Надо заметить, это кричу уже не я…
Откуда ни возьмись ко мне спешит подмога.
В комнату входят подруги: Светлана, Анжела с Викой и наша нянечка, Вера. Все как одна ставят принесенные пакеты на пол, а потом двигаются к нам.
Подруги в курсе нашей с Максимом ситуации, тем более что парочку из них он уже успел отправить в пешее эротическое. В общем, его никто не любит, это мягко говоря. А еще на него точат зуб. Женская солидарность – серьезная штука. Плюс каждая из моих приятельниц в разводе, поэтому они в принципе злы на всех мужиков без исключения, а особенно на изменников… Короче говоря, я бы на месте Максима бежала, роняя тапки.
Наблюдаю действие со стороны.
– Вы че, бабы, одурели? – пыхтит Максим с вытаращенными глазами, когда видит, как на него надвигаются мои подруги.
– Поставил Терентия! – командует Анжела.
Неожиданно мой бывший слушается, аккуратно ставит аквариум на пол. Видно, все же проникся серьезностью ситуации. А потом пулей бросается на выход, при этом даже задевает плечом Светлану.
– Козел! – орет она ему вслед.
Максим не отвечает.
Бросается к выходу, а потом мы только и слышим, что его удаляющиеся шаги. Резво бежит на выход.
– Девчонки, спасибо, – благодарю их. – А вы что тут делаете?
– А мы тут помочь тебе прибраться, – пожимает плечами Анжела. – Детей уложили, и сюда.
При этом она идет к горке брошенных пакетов, достает торт. Остальные спешат за ней.
Вскоре на детский столик для лепки ставятся тарелочки, стаканчики, вилочки. Заодно конфеты, сок и бутылочка белого полусладкого.
– Ну что, начнем уборку? – салютует мне пластиковым стаканом Светлана.
– Ой, как же вы вовремя, девочки, – шумно вздыхаю.