Этот сборник – альбом снимков, роман в этюдах, попытка по стоп-кадрам собрать картину уникальной человеческой жизни. Здесь искусство еще имеет значение вопреки прогрессу; тот случай, когда наскальная живопись сообщает больше, чем гигабайты видео с камер наблюдения. Свет проектора выхватывает из темноты мятущееся содрогание души, читатель становится соучастником приключений, вместе с автором находит клад, зарытый в повседневном мельтешении жизни: зарождение любви, почти религиозное взаимодействие с профессией, неизбежность нравственных тупиков. Перед вами редкая книга, способная вдохновить.
1. Апероль
Вечером не было света, зато удалось найти идеальный массажер для стопы. Для устранения зажима подошла рифленая крышечка от фумигатора, которую можно было придавить и катать подошвой вместо резинового шарика. Понемногу увеличивал давление, поворачивая ногу, приближаясь к очагу. Вот оно – между костями плюсны большого и указательного пальцев. В эпицентре мясо затвердело до консистенции замороженного полуфабриката. Сидя на кровати, подсвечивал телефоном – так процедура приобретала мистический антураж. Шел плотный, тяжелый ливень, гремела гроза, раз вспышка молнии совпала с приятным и болевым ощущением: попал в самый нерв. Из кондиционера в пластиковое ведро текла дождевая вода. Проблема с коленями иногда переходит в зажимы мышц на подошвах. На этот раз тревожила левая нога – психосоматическое последствие любовных переживаний.
Выспался хорошо, второе января. День, когда смотришь вдаль и начинаешь планировать жизнь на год. Вышел на балкон вдохнуть утро после дождя и вспомнить сон, чтоб сделать по нему конспект в телеграм-канале. Балкон издавал странный запах. То ли это так пах промокший насквозь коврик, то ли сладкая вонь исходила из прогнившего дома. Запах напоминал о каком-то алкоголе, который пил слишком давно и редко, чтобы точно определить. То ли абсент, то ли самбука. Сладкое, навязчивое ощущение, как влюбленность. Вернулся в квартиру, заварил растворимый кофе, умылся, посидел за работой, но опять потянуло выйти. Запах работал с сознанием не напрямую, пробуждал не воспоминания и ассоциации, но будил дремучие чувства.
Вчера был выходной, а на сегодня несколько дел, за которые не удавалось взяться в полную силу. Занимался ими несколько часов. В десять не выдержал, взял телефон и открыл аккаунт Д. в «инстаграме» [1] . Неоконченное дельце ушедшего года и размазанной любовной истории.
Пролистал все посты за последние недели, дошел до публикации, где Д. унизила и унизилась. Все было попрежнему. Обвинения в супружеской неверности, в том, что возвращал ее путем обмана и симуляциями психических расстройств; о собственном равнозначном поведении и неверности Д. умалчивала. А еще до кучи нелепый лайк друга Кирилла Рябова под этой публикацией. («Хаха, бля, вот я лох, придется теперь посты читать, чтобы не лохануться так опять!»)
1
«Инстаграм» и «фейсбук», упоминаемые здесь и далее, – продукты компании Meta, признанной экстремистской и запрещенной в России.
Такие разборки ощущаешь всем телом, ток проходит от кончиков пальцев в сердце, где возникают разряды омерзительной щекотки. Чтобы не исчезнуть от обиды, написал Д. с вопросом, где пост-извинение?
Д. оказалась онлайн и сразу ответила, что она извинилась в личке.
– Но ты же сказала, что напишешь пост. Зачем было говорить?
Д. записала голосовое сообщение:
– Какая разница? Всем насрать, что я написала. Сколько там у меня подписчиков? Тыща? А сколько раз ты про меня писал?
– Никогда не писал про тебя такое. Обвинения плюс твое реальное имя, ты чего?
– А песни? Разве по ним что-то неясно? Или книги?
– Это другое. Это все-таки не жизнь.
– А что, «инстаграм» – это жизнь?
Через несколько минут переговоров заблокировал Д., лег на кровать хлебать обиду. Тысячу раз понимал: просто игнорировать, другого не дано. Но держать это в себе не мог, потекло. Написал свой ответ. Но не в «инстаграме», а в «телеграме» (чтобы подписчик не мог поставить лайк или прокомментировать) – про неуловимый запах алкогольного напитка и обиду на Д., замаскировав ее в подробностях утра. Читатель откроет канал, прочтет злой короткий текст о какой-то бабе, а затем наткнется на рекламу «только для тех, кто знает, в чем разница Мане и Моне…», которую никак не убрать.
Запах. Коктейль с аперолем пил единственный раз в жизни, пять с половиной лет назад. Через пару месяцев после женитьбы, и чувства были на пике. Летняя прогулка по Петербургу. В гости приезжал друг.
Таврический сад, приятный вечер после жаркого дня. Очень не хотелось их покидать, но пришлось отскочить на работу (фотографировал в клубе). Вернулся к ночи.
Купили ингредиенты для коктейля «Апероль-шприц».
– Как с бабками? Неужели хватает? – спросил друг. Выпивали прямо на улице Восстания, рядом с коммунальной квартирой, комнату в которой снимали с Д.
– Почти. Вроде бы издательство начинает приносить, плюс тысячу платят за фотки одного концерта. С издательства на жилье, получается, идет, с клуба – на подножный корм.
– Так ты отлично устроился. Хотя мне нравится моя работа.
Приятель был товароведом в «Магните».
– А он все время жалуется, все ему не так. Да, песик мой? – сказала Д., потрепав по щеке, самый нежный из ее жестов.
– Любая реальность заслуживает критики.
– Смысл жизни в том, чтобы не работать или полюбить работу! – сказал друг.
– За это и выпьем.
Такое письмо из прошлого, вот что таится в этом запахе. Поэтому и психанул и полез ворошить ее аккаунт. Найти смелость для контактов с людьми и сходить в парикмахерскую, тогда равновесие восстановится.
Уже два дня, как закончил прошлую книгу, но до сих пор не сбрил ее с головы. Это ритуал.
Мужички, которые там работают, разгребали последствия непогоды. Мыли швабрами тротуар, стряхивали воду и грязь со всех предметов. Встал рядом, чтобы не мешать им.