Тезис 10: Рассказы об упадке более убедительны, чем показатели и статистика.

Мейнстримный деклинизм слишком много концентрируется на фактах и слишком мало - на вымыслах. Парадоксально, но изучение фикций - убеждений и идеологий, формирующих американскую культуру, - более объективно и полезно, чем бесплодные дебаты о "фактах". Культурные нарративы национальных потерь более влиятельны в реальном мире, чем оспариваемые статистические реалии. Кроме того, они являются более стабильным объектом изучения с течением времени. В мейнстриме деклинизма экономисты, историки и политологи предлагают конкурирующие версии прошлого, настоящего и будущего упадка. Их аргументы опираются на несопоставимо точные и несовершенные наборы данных. Эконометрическое мышление, безусловно, пригодно для решения тысячи жизненно важных задач, но оно отвлекает нас от способности анализировать судьбу Америки в глубоком историческом контексте. Самое главное - это не поиск окончательного количественного эталона или инфографики, как будто данные окончательно скажут нам, насколько США были или будут затмения. Важно то, когда и верят ли американцы (и какие американцы) в то, что затмение произойдет. Вопрос веры - это вопрос культуры. Это далеко не мягкий или второстепенный вопрос гуманитарных наук, это самое ядро вопроса. Любой капиталист понимает, что в спекулятивной экономике будущая стоимость зависит от убеждений и ожиданий, которые управляют принятием решений независимо от (предполагаемых) фактов на местах.

Культурные нарративы, горизонты ожиданий, символы принадлежности - идентичности, аффилиации и мифологии национального величия, потерянные, найденные или заброшенные: все это, в конечном счете, важные факты на местах. Мы можем изучать их. Мы можем рассматривать их в контексте. Мы можем сравнивать их и оценивать их влияние на американское общество. Тем не менее, лишь немногие известные деятели упадка относятся к истории культуры так же серьезно, как к политике и метрикам. Культурные нарративы имеют свой собственный темп, совершенно не зависящий от фактов и цифр, которые, как утверждается, лежат в их основе. Восприятие опережает или отстает от статистики, по которой строится график судьбы нации. Япония сейчас находится на спаде с экономического пика (по доле ВВП и темпам роста), но Дэвид Пиллинг отмечает, что она остается успешным, высокофункциональным обществом с растущими стандартами жизни (12). Когда жизнь правящего класса в эдвардианской Великобритании была хорошей, преобладало чувство надежды. Когда в 1960-е годы жизнь широких слоев нижнего и среднего класса становилась лучше, преобладало чувство утраты. В США болезненные симптомы упадка проявлялись даже в эпоху Эйзенхауэра. Это была важная часть параноидальной холодной войны.

Это никогда не имело экономического смысла, но все еще имеет культурный смысл.

Всегда существует несоответствие между фактами структурного упадка и мифами, символами и чувствами, которые задают упаднические настроения. Мейнстримный деклинизм опирается на политическую рациональность, предполагая, что государства и граждане реагируют на экономические факты по сигналу. Он опирается на позитивистский взгляд на историю, предполагая, что мы знаем, что и почему произошло. Поскольку деклинистская риторика так часто направлена на медленный, глубокий процесс упадка, она заявляет о своей позиции "факты превыше фантазий", одновременно продвигая, пусть и тонко, лежащую в основе фантазию о том, что американское превосходство может быть продлено на неопределенный срок. Таким образом, мейнстримный деклинизм слишком детерминирован в отношении катастрофических результатов затмения США, но недостаточно детерминирован в отношении вероятности такого затмения. Обратиться к будущему упадка - значит разрешить этот парадокс. Мы не можем обратить вспять структурный упадок, но мы можем действовать, чтобы изменить смысл жизни американского общества в постпиковую эпоху. Не нужно больше предпринимать отчаянных попыток спасти устаревшее и элитарное мировоззрение, в котором единственным безопасным миром является тот, в котором Америка навсегда остается номером один. Если американцы откажутся от мнения времен холодной войны о том, что их превосходство является залогом безопасности и процветания, они смогут в более спокойном историческом духе рассмотреть реальные перспективы разнообразного и динамичного общества в ближайшие десятилетия.

Следующие несколько десятилетий определят, приспособятся ли США - быстрее и успешнее, чем Великобритания, - к утрате своего первостепенного статуса. В 2020-х гг. еготориальные войны потребуют от граждан пересмотреть значение американской власти. Британская и американская общественность заново узнает о достижениях, прославленных в названиях их стран, и об ущербе, нанесенном этим названиям. Этот вызов ставит долгую историю рабства и поселенческого колониализма в центр общественных дебатов. Она устанавливает новые приоритеты в исследованиях и преподавании гуманитарных дисциплин в университетах США.

Борьба за переосмысление национальной культуры после империи ведется в Великобритании уже несколько поколений. Чтобы извлечь из нее уроки, мы можем обратиться к выдающемуся труду по истории культуры, созданному в 1960-х и 1970-х годах британскими новыми левыми. Я думаю о британских историках того времени - особенно о Стюарте Холле, Томе Нэрне, Перри Андерсоне, Рафаэле Сэмюэле, Эрике Хобсбауме, Э. П. Томпсоне, и Раймонд Уильямс - как интеллектуальные "первые ответчики" на сокращение британского могущества. Они разработали подлинную теорию национального упадка. Их синтез политики и культуры дает нам наиболее комплексный подход как к фактическому упадку, так и к ностальгии по сверхдержаве (declin-ism) в современных США.

Достижения британских новых левых были обусловлены неотложным и коллективным чувством миссии. Они хотели понять смысл правого политического дрейфа Великобритании, разобраться в последствиях ее индустриального, имперского прошлого и наметить условия для более демократического, справедливого и безопасного будущего. Для тех из нас, кто сегодня работает в американских СМИ и институтах, та же самая срочная миссия заявила о себе. Культурный анализ и исторические войны имеют значение для гражданской и политической жизни США, которые сейчас переживают свой собственный момент "осени системы". В этом утверждении заложены две ключевые предпосылки: (1) культура имеет значение и (2) культурная история Великобритании 1970-х годов имеет отношение к нынешнему состоянию и будущим перспективам американского упадка. Давайте рассмотрим каждую предпосылку по очереди.

Стюарт Холл о культуре Великобритании после империи:

Культура старой империи - это империалистическая культура, но это не все, чем она является, и это не обязательно единственные идеи, на основе которых можно придумать будущее для британского народа. Империализм продолжает жить, но он не печатается в английском гене.

Холл писал, что необходимо, чтобы "современные мысли" вытеснили империалистическую ностальгию. Но чтобы разрушить старую джингоистскую привлекательность британского величия, эти современные мысли, эти лучшие идеи должны были "захватить народное воображение, вгрызться в реальный опыт людей". Принцип Холла лежит в основе этой книги. Борьба за историю имеет значение, а хорошие идеи могут развеять нездоровую ностальгию по сверхдержавам. Возможно, самое важное, что "новые левые" хотят сказать американцам 2020-х годов, - это то, что политика национального величия не является естественной или постоянной. Для ее создания потребовались организованные усилия, и поэтому она подвержена изменениям. "Идейно-логические трансформации, - писал Холл, - не происходят по волшебству" (47).

Холл сам наблюдал, как успешно Британия продавала свой имперский проект рабочему классу и представителям низшего среднего класса в конце викторианской эпохи. Джингоистские элиты, используя новые средства массовой информации того времени, подталкивали народ к концепциям британской судьбы для правящего класса. Они перекачивали классовый антагонизм в эмоциональную, патриотическую поддержку короны, империи и армии. Героический язык имперской романтики и приключений приучал элиту и неэлиту к славе британского величия. Возникновение такого национализма способствовало тому, что Том Нэрн называет "политическим крещением" рабочего класса (31). Он действовал через классовые и региональные границы, даже после двух мировых войн и имперских сумерек. Многие избиратели Brexit никогда не переставали представлять себе утраченный идеал Великой Британии.