— Определенно. Ожидал другого.

— Так я выросла, господин Юсупов, нет больше наивной девочки-студенточки.

— Вопрос: была ли она когда-то.

И вновь делает глоток, глядит так, что жарко становится. На мгновение кажется, что Юсупов сейчас разделяющий нас стол перевернет и приблизится, но вместо этого мой муж резко встает и отходит к перилам, кладет руки в карманы, а я наблюдаю, как пиджак натягивается на его широких плечах.

Ощущение такое, что этот человек мир держит в своих руках.

— Что-нибудь еще, Юля?
– раздается его бархатный баритон, и мне становится некомфортно разговаривать с его “спиной”, поднимаюсь со своего места и иду к Игнату.

Останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки, чтобы минимизировать любой контакт с моим бывшим-нынешним мужем.

Бросает на меня с высоты своего роста внимательный взгляд.

— смотри, снова не упади со своих каблуков, отсюда можно и насмерть разбиться, —язвит, напоминает про мою неуклюжесть, вновь скользит взглядом по моим ногам. Я же сжимаю губы, поворачиваю голову и предпочитаю рассматривать красоту, сотворенную ландшафтным дизайнером.

Наконец собираюсь с мыслями и говорю отстраненно:

— Я также хотела поговорить относительно своих прав.

— Все интереснее становится наш разговор.

Поворачиваюсь к Игнату. Меня не оставляет чувство, что он потешается надо мной, изучает, смотрит мои реакции...

— Ты ввел меня в свой дом в качестве своей супруги, говоришь, что для всех я настоящая, но в твоем особняке я таковой не являюсь. Здесь уже есть хозяйка…

Резко оборачивается, настолько стремительно, что мне даже страшно становится на подсознательном уровне. Все же мы с Игнатом в слишком разных весовых категориях. Я рядом с ним пушинка.

— Поясни, — выговаривает с нажимом и делает шаг в мою сторону, а я давлю в себе желание трусливо отступить.

Заставляю себя звучать спокойно и отвечаю, слегка улыбнувшись:

— Сегодня мне ясно дали понять, что здесь всем распоряжается твоя экономка. Софья

Михайловна и ее деточка Альбиночка..

Приподнимает удивленно брови и всматривается в меня.

— Они выказали неуважение к тебе?
– спрашивает с нажимом, а я улыбаюсь.

— Куда уж больше неуважения, когда о приезде мужа жене докладывает экономка, явно давая понять, кто в курсе дел семейных.

Игнат на мгновение замолкает. Засовывает руки в карманы брюк и смотрит на меня как-то изучающе.

— То есть ты хотела, чтобы я позвонил и сообщил о своем прибытии тебе?

Закатываю глаза и качаю головой.

— Нет. Мне подобные реверансы не нужны.

— Женская логика — сильная вещь. Признаюсь, что я совсем не понимаю, что ты имеешь ввиду.

— я к тому, Игнат, что для всех я твоя жена и в известность ты должен ставить меня либо послать экономку с поручением ко мне, чтобы не выглядело так, что она в курсе всего, а вот я не при делах.

— Примерно понял, о чем ты, — наконец, спустя паузу выговаривает спокойно.

— Это уже не важно, Юсупов. Это, так сказать, на будущее информация, а сейчас я хочу, чтобы ты дал мне полномочия увольнять и набирать персонал в этот дом.

— Даже так?

— Именно так. Тебе ли не знать, как большому боссу, когда приходит новых хозяин на фирму, он в основном избавляется от старого персонала. Ты ведь это хотел провернуть с нашей компанией?

Улыбаюсь горько и вглядываюсь в янтарные глаза, которые странно вспыхивают.

— А ты хваткая, Юля, быстро учишься.

— Я приспосабливаюсь, и раз я вынуждена жить в этом доме вместе с тобой, то я не хочу превращать его в полигон боевых действий с персоналом. Я сама буду выбирать тех, с кем мне комфортно общаться. С твоей экономкой мне не по пути, как, впрочем, и с Альбиной.

Упоминая имя девушки, я вглядываюсь в лицо Юсупова, хочу понять его отношение к этой девице.

Не хочу признаваться себе в том, что мне до сих пор больно осознавать, что у него есть женщины, с которыми он удовлетворяет свои потребности.

— Еще бы вспомнить, кто есть кто и о ком конкретно ты говоришь.

Пожимает плечами и принимает типичный вид миллиардера, который и к персоналу-то особо не приглядывается, но я вот знаю особенность Юсупова.

У моего бывшего-нынешнего мужа фотографическая память как на лица, так и на документы. Его сложно провести, потому что он как раз умеет запоминать детали, и уж точно запомнить такое редкое имя для него не проблема.

— Ты приуменьшаешь свои достоинства, Игнат, - растягиваю губы в едкой улыбке, а у самой сердце пропускает укол, будто кто-то протыкает меня иголкой, и старая рана вновь расходится, начинает болеть.