— Мне не нравится то, в кого ты превращаешься, Игнат.

Вспоминается один из последних разговоров с дедом. Мы тогда завтракали за одним столом, я, как всегда, просматривал за кофе сводки по биржам.

Помню, как оторвал взгляд от планшета и взглянул в лицо единственного родного человека, который у меня остался после того, как я потерял родителей в страшной аварии.

— Что ты имеешь в виду, дед? Недоволен тем, как я веду бизнес? У нас была легкая просадка в первом полугодии, но я принял меры и сейчас вывел корпорацию на рекордные обороты.

— Не о том речь, Игнатушка!
– Поднимает морщинистую руку и на меня смотрит внимательно, а в блеклых глазах проскальзывает что-то странное, болезненное.

— Ты после аварии родителей замолчал. надолго. я тогда думал, что и тебя потеряю, свою кровь.

сына моей любимой доченьки... у тебя ее глаза, ты знаешь?

— Я не понимаю, дед. К чему сейчас ворошить прошлое?

Качает головой, проводит указательным и большим пальцем по седой аккуратной бородке.

— Вот и я про то, сынок, ты с каждым днем становишься бездушной машиной, нацеленной только на бизнес. я не помню, когда я тебя в последний раз другим видел прежним. я скучаю по нашим играм в шахматы... где-то в тебе жив еще тот мальчишка, которого я нянчил до трагедии. ты был совершенно другим.

Душевным.

Помню, как мы с тобой с найденной гусеницей нянчились как ты ухаживал за ней, ждал, когда она бабочкой станет, и ведь добился своего. однажды белокрылая бабочка упорхнула от нас...

— Ты становишься слишком сентиментальным, дед. — Откладываю чушку с крепким кофе.
– Я

давно вырос, а в тот год мы потеряли семью.

— Тебе нужно вернуть свои чувства, Игнат. Тебе нужно вновь начать любить.

Тогда я рассмеялся, попрощался с размякшим дедом и свалил на работу, у меня контракты по западным проектам горели.

А оказалось, что, возможно, в тот день господин Бахтияров решил сыграть со мной в свою игру, подложив мне огромнейшую свинью в виде жены по завещанию.

Я возненавидел ее, не видя и не зная, что за девчонка взяла в оборот старика...

Я так думал тогда... Говорят, первое мнение правильное?

Есть такое. Но потом я подумал, что ошибся.

Когда девочку увидел с открытой и доброй улыбкой, когда она начала характер показывать и не лебезила, как все остальные.

И она начала открывать мне другой мир. Совершенно не похожий на то, к чему привык.

С ней я внезапно стал простым парнем, который с понравившейся девушкой в кино ходит и наблюдает, как она пиццу лопает.

Такая простая. такая честная.

Дрянь двуликая, ударившая в спину исподтишка!

— Что с распечатками. Никитос?
– открываю бутылку, пренебрегаю бокалами и прикладываюсь из горла.

— Игнат Маратович, лучше сами посмотрите, - опасливо отвечает начальник службы безопасности, хотя он вроде не из робкого десятка.
– Там. многое видно.. сообщения. ..данные.

посмотрите, хозяин.

Сжимаю горловину бутылки так, что стекло ломается, стук разбитого стекла и крошка на полу вперемешку со специфическим запахом спиртного.

Руку обдает болью, но я почти не чувствую... я окончательно понимаю, что дело дрянь...

Сейчас…

Что происходит со мной, когда ее вижу.. рядом с Абрамовым... Пожалуй, меня просто выворачивает наизнанку.

Чувства взрываются одним сплошным адреналином... я слов подобрать не могу.

У меня в крови ярость кипит, взрывается просто, когда Вадим начинает еще и права качать.

— Отойди… От... Нее, - выговариваю четко, на удивленное лицо Юли смотрю, и сердце царапает.

Она глядит на меня так, будто черта видит, и это действительно так.

Я из преисподней сейчас выкарабкался только для того, чтобы вновь агонию продолжить, когда ее с другим вижу!

— отошел. Но я что-то не уверен, что эта девушка имеет к тебе серьезное отношение, —

ухмыляется Вадим.

Этот мужик - один из немногих, кого я уважаю. В бизнесе жесток, даже очень, напоминает мне самого себя. Возможно, при иных обстоятельствах мы бы с ним и могли стать приятелями.

Но не сейчас. Не тогда, когда он, во-первых, стал моим конкурентом и весьма опасным, а во-вторых. он к женщине подъехал, которую я своей считаю, несмотря ни на что, потому что не переболел этой болезнью.

Не прошло. Не отпустило. Мутировало. Превратилось в агонию. Но. Чувства есть. Они свежи. Они мучают меня, и вся эта ярость и агония готова вылиться на Вадима.

Руки чешутся набить его наглую уверенную рожу. Но я все же сдерживаюсь из последних сил, чтобы донести.

— Абрамов. По грани ходишь. Ты сейчас на красной линии.