Не знаю сколько я просидел так, в какой-то момент, похоже, даже задремал. Никто не мешал мне, пока я сам не открыл глаза. Команда собирала снаряжение, и готовилась к отъезду. Мои мышцы болели, но, все же, пересилив себя, я поднялся и направился к остальным, чтобы принять участие в деле. Расслабляться было рано, мы все еще находились в городе, населенном огромным количеством кровожадных и смертельно опасных существ.

Путь обратно казался невероятно длинным, но прошел без происшествий. К тому времени, как мы остановились на ночлег, я уже с трудом удерживал отяжелевшие веки. Потому во второй раз ночевка за стенами Филина меня совершенно не пугала. Я ее просто не запомнил. Даже ужинать не стал, а только лег на узкую и неудобную койку, и сразу же забылся сном.

К середине следующего дня мы добрались до Филина. В этот раз процедура досмотра в шлюзе заняла около часа.

Оказавшись на улицах родного города, я вдруг ощутил некую чуждость. Словно я не был здесь очень давно. Как же сильно этот город был не похож на того мертвого гиганта, чьи останки служат теперь обиталищем ужасных чудовищ. Маленькие улицы, маленькие домики, серые люди, все такое практичное, точное и ничего лишнего. Посмотрев на это, можно понять, насколько мы отличаемся от наших предков. Нет больше в людях величественности, нет амбиций, нет стремлений все познать, постичь и подчинить. Мы, словно уменьшились в размерах, поменяв амбиции на страх, великие идеи и стремления – на желание прожить, как можно тише, спокойнее и зауряднее. Пастырь прав, нам нужно отбить Землю, пока еще не поздно, пока еще есть люди вроде Джулии, внутри которых горит огонь познаний, и он сильнее страха. Если вымрут такие люди, следом вымрет и все человечество.

Я остановил Тарантул в гараже и, попрощавшись с остальными, отправился домой. Мне очень хотелось поскорее принять душ, затем наесться до отвала и, забравшись под одеяло, проспать часов двадцать. Все эти простые бытовые мелочи становятся намного более ценными, когда ты их лишаешься, хотя бы и ненадолго.

На выходе из бара меня догнал Джим.

– Клайд, – окликнул он, и я остановился. – Завтра приходи за своей долей.

– Угу, – промычал я в ответ, собираясь продолжить свой путь, но, кажется, это было не все, что он хотел сказать.

– Брат просил передать, что ты прошел экзамен и принят в команду. Если сам еще хочешь, конечно, – он хитро так улыбался, ожидая моего ответа.

Мне вдруг захотелось рассмеяться. Хочу ли я быть охотником? После всего пережитого сегодня, после того, как чуть не погиб от лап гиганта-минотавра? Неужели им пришло в голову задавать такой вопрос?

– Ну, конечно, хочу, – ответил я искренне и понял, что не могу сдержать улыбки.

– Я знал, что ты такой же, как и мы, – ответил Джим, по-приятельски толкнув меня в плечо. – И я рад этому чертовски. До завтра.

Я кивнул в ответ, развернулся и отправился домой. «Вот и свершилось», – думал я. Свершилось то, чего, как мне казалось еще совсем недавно, не произойдет никогда. Я стал охотником. Хорошее настроение грозило взорвать меня изнутри. «Чего это я так радуюсь тому, что принят в организацию потенциальных смертников?» – спросил я самого себя, но не нашел ответа. Не очень–то и хотелось его искать. Лишь одно имело значение – я добился того, чего хотел. Я изменил свою жизнь, в корне поменял все, и теперь уже ничто не будет таким, как раньше. Гордость опьяняла. Я стал одним из Грешников. Теперь я охотник. Я – охотник!

Часть II: Грешники. Глава 7

С того дня как меня приняли в команду Грешников, время словно ускорило свой ход. Дни пролетали незаметно, но при этом жизнь, казалось, стала намного ярче. Я не чувствовал ни капли сожаления о том, что оставил позади. Ни прежняя работа, ни люди, с которыми раньше тесно общался, ни что из этого не тяготило меня. Лишь воспоминания о Джулии временами всплывали в моей голове, и им сопутствовала тупая боль и горечь, все большее напоминающая скорее легкую печаль, чем тяжесть утраты. Ее образ терялся, становился похож на что-то искусственное и мертвое, и вызывал все меньше эмоций. Я освобождался от бремени потерянной любви и был полностью доволен своей жизнью.

Оставив работу в заводской зоне, я вскоре лишился и предоставленного городом жилья, но проблемы это не составило. На деньги от заданий я смог позволить себе арендовать апартаменты одновременно ближе к центру города и к бару "Кожа да кости". Мое новое место проживания находилось на втором этаже, с широким балконом, выходящим к фасаду одного из многочисленных клубов Филина, которые предлагали разнообразные вечерние программы от показа кинофильмов и шумных вечеринок до исторических выставок и лекций видных городских ученых. Меня это только радовало. По вечерам я любил стоять там, глядя на людей внизу и ощущая некое единение с городской жизнью, и одновременно чувствуя свое отличие от большинства. И первое, и второе ощущение доставляли мне удовольствие.

Сделавшись одним из Грешников, я стал много времени проводить с командой и, соответственно, начал, понемногу вливаясь в коллектив, узнавать каждого члена нашей группы лучше. Стив относился ко мне всё так же холодно, но скоро перестал отпускать язвительные замечания и старался просто держаться в стороне, ограничиваясь чисто деловым общением. Впрочем, это было весьма взаимно. В свободное время его не часто можно было увидеть среди нас, и казалось, что остальные поддерживают с ним не многим более теплые отношения. Хирург и Пастырь же наоборот, практически, все свое время проводили в логове или в баре, и даже жили они, как и Джим, в другом крыле того же здания. Первый часто пропадал в медицинском блоке, и я ни разу не видел, чтобы он вел длительный диалог с кем-либо кроме Пастыря. Как сказал Джим, эти двое вместе были в рядах койотов, где и познакомились, вместе оттуда ушли и собрали Грешников, и Пастырь единственный, кому Хирург доверяет, однако, вряд ли и ему известно о прошлом этого человека многим больше того, что он переселенец из Горизонта.