— А сам-то ты понял, что сказал? — Винтик горестно покачал головой. — Нельзя было тебе читать ту книжку. Книжки тебе противопоказаны. Был ведь нормальный мужик, а теперь вона как у тебя крышу сдвинуло.

— Ты не прав. Нам нужно как-то зарабатывать на жизнь. Ведь тебе же нравится таскать пять тыщ баксов в кармане?

— При чем тут это?

— А при том, что хоть ты и ругаешь книжку под названием «Как заработать миллион и не помереть от счастья», я тебе скажу, что некоторые мысли в этой книжонке очень даже неплохие. Например, та, что, если удача кидает тебе в ладони пять тыщ баксов, умей их приумножить. Иначе прожрешь, и все. Не каждому такой шанс выпадает. Некоторые горбатятся всю жизнь, а больше сотни в руках за раз не мнут. А мы с тобой везунчики. Нужно это использовать.

Винтик хлебнул водки и вздохнул:

— Мне с тобой теперь очень тяжело. Что за прихоть такая, искать приключений на собственную задницу. Никогда я не пахал и пахать не буду. И плевать мне на удачу. Прожил без нее тридцать лет и еще столько же протяну. Подумаешь, пять тыщ баксов. Это еще не повод устраиваться на завод слесарем.

— Никто тебя туда и не тащит. — Шпунтик сплюнул в открытое окошко. — Я же говорю, нужно думать, как жить дальше.

— Слушай, — Винтик похлопал его по плечу, — выпей еще водки. Она лечит. Вот в прошлом году, помнишь, как меня пробрало с бабкиных огурцов, не слезал с толчка. А выпил поллитра, и все как рукой сняло. Может, и от твоего бреда водка вылечит…

Желтые фары высветили жалко сгорбленный тщедушный силуэт на обочине. Силуэт стоял с призывно поднятой рукой.

— Кого носит по лесу в такую темень? — удивился Винтик.

— Может, грибник?

— Слушай, это, должно быть, какой-нибудь совершенно сдвинутый грибник, — усмехнулся Винтик.

— Тогда кто?

— Может, дачник?

— Дачники давно сидят по дачам.

— Может, этот за водкой ходил?

— Посмотри на него, его от одного запаха своротит. И выглядит, как глист в скафандре.

— Спорим, что за водкой ходил? — не унимался Винтик.

— Ну что, останавливаться, спрашивать? — вяло засомневался Шпунтик.

— А чего тебя ломает? Давай поспорим.

— Ладно, спорим баксов… — Шпунтик задумался.

— На твою тысячу, — быстро определил Винтик.

Шпунтик остановил машину, едва не наехав на Джефа, переминающегося на обочине.

— Ты кто? — крикнул ему из окна Винтик.

— Джеф, — оторопело ответил Джеф.

— Иностранец, что ли? — Винтик прищурился, разглядывая его.

— Почему иностранец? — удивился Джеф. — Я просто заблудился.

— Грибник? — решил уточнить Шпунтик.

— Да вы что, мужики! Дури обкурились? Говорю же, я заблудился.

— А чего ты вообще в лесу делаешь?

— От мочалок спасаюсь.

— От девок, что ли? — Винтик хохотнул с недоверием. — И много их у тебя?

— Я не считал. Голов тридцать, может, больше.

— И на кой ляд тебе столько? — Шпунтик присвистнул и высунулся из окошка, чтобы получше разглядеть человека, за которым охотятся сразу тридцать особ женского пола. Ничего особенного он в Джефе не нашел, а потому разочарованно спросил: — Брешешь ведь?

— Ну, конечно. Именно для того я в лес и потащился, чтобы вешать лапшу на уши проезжающим лохам, — обиженно прохрипел Джеф.

— Так на кой тебе было столько баб? — повторил вопрос Шпунтик.

— Вот и я говорил: на кой? — зло буркнул Джеф. — Это все Борис верещал: нужно больше, нужно больше. Я в этом лесу от двоих еле ноги унес, пришить хотели. А еще полсотни носятся, растоптать хотят. Нет, для меня теперь бабы — закрытая тема.

— Хочешь в гомики податься? — хохотнул Шпунтик.

— Для начала я хочу добраться до дому, принять ванну с лавандой и поужинать, — с достоинством, как подобает настоящему реперу, ответил Джеф. — Если подбросите до Москвы, заплачу сколько скажете.

— У тебя таких денег нет, — с достоинством, свойственным владельцу пяти тысяч долларов, ответил ему Шпунтик.

— У меня есть любые деньги. — Джеф распрямил плечи. — В пределах разумного, естественно.

«Откуда у мальца деньги?» — усомнился Винтик, еще раз оглядывая парня с ног до головы.

— Ребята, — не выдержал тот, — ну, посмотрите на меня. Я же Джеф!

Вообще-то представляться, да еще так навязчиво, было не в его правилах. Жизнь научила его не сообщать людям ни своего имени, ни рода своих занятий. Обычно знакомство не доставляло ему удовольствия. Люди либо тут же начинали клянчить автограф, либо заводили долгие беседы об отечественной эстраде, почему-то веруя, что он не только знает, но и с удовольствием расскажет любому встречному, сколько пластических операций сделала какая-нибудь попсовая прима за последние полгода. Это еще если люди нормальные попадались. А если встречались девицы, да еще те, которым не больше пятнадцати, — это же вообще караул. Сразу визжат и лезут щипаться.