Не отрывая взгляда от ее карих глаз, он сделал шаг и вплотную приблизился к ней. Обхватив ее лицо ладонями, он наклонился и коснулся ее губ едва уловимым поцелуем. Большего он не успел, почувствовав удар в груд и то, как ее хрупкие, но сильные руки отталкивают его к стене.

— Ты что ненормальный?! Я просила ответить, а не показывать! — ее голос был рассерженным и нервным.

— Прости, — пытался сгладить ситуацию Том. Меньше всего ему сейчас хотелось, чтобы она сейчас опять ушла, как это произошло вчерашним утром.
– Прости, ты спросила так внезапно, что я не нашел слов. Я решил показать тебе ответ.

— Том, если ты хочешь, чтобы мы и впредь были приятелями — никогда больше так не делай, — ее лицо стало серьезным и спокойным. От былой рассержанности не осталось и следа.

Хиддлстон проклинал себя за это безрассудство. Ему стало так не по себе, что живот сдавило, а тошнота подступила к горлу. Одной фразой она пристыдила его так, как умела лишь одна женщина в мире - его мать. И он ответил ей так же, как всегда отвечал матери, когда она стыдила и ругала его за совершенные поступки.

— Я обещаю. Это никогда не повторится.

========== Пари ==========

Начало ноября в северной столице выдалось более чем скверным: температура воздуха колебалась от плюс пяти до ноля, принося с собой, то ледяной дождь, то липкий и мокрый снег. Ветер не прекращался ни на минуту, пробирая до самых костей. Горожанам стало казаться, что каждый выход на улицу - это испытание на стойкость и выносливость. Они кутались в теплые куртки и заматывались шарфами до самых макушек, толпясь на автобусных остановках, подобно воробьям под крышей. Грязь, слякоть и холод преследовали Питер, становясь неотъемлемой частью городского настроения и угрюмости прохожих. Однако Олега и Бориса погода волновала мало. Они ужинали в одной из престижнейших ресторанов Петербурга, удобно откинувшись на спинки мягких кресел и даже, не думая о том, сколько градусов за бортом.

Олег Петрович Игнатьев и Борис Павлович Еремеев были друзьями со школьной скамьи. Особый вид попугаев-неразлучников, которые пытаются во всем превзойти друг друга. Еще в первом классе они хвастались друг перед другом у кого пенал круче. Теперь же, когда совсем выросли и дожили до тридцати пяти лет, став мужчинами в самом расцвете сил, они хвастались друг перед другом домами, машинами и экстремальными путешествиями, составленными по индивидуальным заказам. Казалось, что это их «гонка вооружения» пройдет с ними через всю жизнь.

Их отцы, получив когда-то добротное советское образование и, имея цепкий ум, сообразили в начале 90х, как можно заработать. И сделали это блестяще, обеспечив себя и свою семью на несколько поколений вперед безбедным существованием. Отец Олега пробился на вершину «Газпрома» и, владея нехилым пакетом акций, исполнял все мечты и прихоти единственного сына. Не задумываясь о том, что растит в нем полного эгоиста, не способного чувствовать, помогать и сострадать кому-то кроме самого себя. У Олега были отличные манеры, которыми он умело пользовался, но в основном на публике, с друзьями же он вел отвязный образ жизни, много пил, любил женщин и тратил состояние отца, не приумножая его.

Борис был куда практичнее друга и с самого детства на всю жизнь запомнил фразу его отца: «Сынок, деньги должны работать!» И он старался следовать этому правилу, живя не на средства от дохода заводов цветных металлов, которыми владел его отец, а найдя собственную стихию и развивая модное нынче в России направление - ресторанный бизнес, открыв в Петербурге сеть собственных заведений. Его «Толстой», «Достоевский» и «Чехов»

привлекали своими громкими именами толпы туристов, которым приходилось заранее записываться, чтобы попасть в ресторан. Съездив в Штаты и отучившись на ресторанный бизнес, Борис набрал лучшую, как ему казалось, в городе команду. Обеспечивая свой ресторан не только отменной кухней, но и безукоризненным сервисом.

Сейчас сидя в «Чехове», друзья непринужденно болтали.

— Слушай, ну стейк, конечно, классный. И с прожаркой все точно. Ровно medium rare, как я люблю, — восхищался Олег, захватывая вилкой небольшие куски сочного мяса и отправляя их в рот.

— Олег, ну прямо бальзам на душу. Ты же знаешь, что самый капризный гость во всем Питере — это ты. И слушать от тебя похвалу, значит быть на высшем уровне! — Борис улыбнулся и поправил очки.

— Ты давай рассказывай, как дела? А то я ж с серфа две недели не слезал. Эх, океан, океан, я б там жил, если б не отец, — Олег мечтательно закатил глаза.

— А что, отец прав, — Борис отпил из бокала вино. — Ты все тусуешь, а Павел Егорович, он же не вечный. У него вон сердечко пошаливает. Въезжал бы в батины дела, да на его место садился.

Олег уставился на друга, как на ненормального.

— Ну, где я, где «Газпром». Ну не люблю я все это. Не понимаю. А мечты и так сбываются!

— Конечно, — перебил его Борис. — Ты и понять не хочешь. Тебя спонсируют, а ты тратишь. Катаешься вон по океанам. А отец умрет, что тогда?!

Разговор принимал не очень приятный оборот, и обстановка между друзьями накалялась.