— Хочу тебя! — прошептала она.

Прохлада майского вечера мало волновала двух людей, чьи тела раскалила обуявшая страсть.

— Аккуратно, колени! — приоткрыв глаза произнесла Лиза, когда Хиддлстон стягивал с нее брюки.

— Ты всегда такая неловкая: то синяки, то колени разбиты?

— Мы все обсудим потом! — она притянула актера к себе, заставив немедленно замолчать.

Соседи снизу вряд ли могли слышать звуки, характерные для хорошо снятого эротического фильма. Актеры явно не переигрывали, покорившись собственным эмоциям и чувствам. Мужчина любил женщину, а она любила его, и два обнаженных тела на крыше были так же естественны, как распускающиеся почки на деревьях, лай дворовой собаки, плещущиеся воды Невы и легкий майский ветер, раскачивающий верхушки деревьев.

Любовь была повсюду, она наполнила город, разлилась по нему, окутав Петербург словно туман. И двое на крыше, наслаждаясь друг другом этим весенним вечером, как никто другой чувствовали ее. Она стерла границы разных «миров» и убрала различия между ними, соединила и не собиралась отпускать.

Конец