— Хочешь обсудить тональности? — он встает. — Ты опустила меня перед всей командой, а ведь я помог принести победу, — Фред медленно идёт в сторону Джонсон, ко второму ряду шкафчиков напротив.

— Я сказала тебе охранять Поттера! — взвинчивается Анджелина пуще прежнего.

— Тебе в лицо бладжер летел!

— Да не важно это! Ты должен был делать то, что я тебе сказала! — громкость разговора повышается в геометрической прогрессии.

— Он бы тебе все зубы выбил, тупорылая ты! — взрывается Фред, ударяя кулаком по металлической двери шкафчика прямо у головы девушки, что он звенит так, словно набит хрустальной посудой. Хлёсткая пощечина приземляется на щёку парня, кожа, всё ещё покрытая потом, горит.

— Ну всё, ты довела меня, — он хватает оба запястья Анджелины, выкручивая руки и заламывая их за спину, на белое полотенце.

— Ай! Отпусти меня, сволочь! — впервые кареглазая переходит на какое-то подобие женского тона. Его форма пачкает полотенце сзади, узел того и гляди развяжется. Согнувшись в неестественной позе из-за боли, Анджелина не может откинуть волосы от лица, и они мокрой паклей висят, капая с двух сторон.

— Больно, да? — подначивает парень, — скажи, что больнее: это или признать, что именно я принес нам победу, заткнув свой поганый рот в присутствии сокурсников? — Джонсон хнычет от боли, её ноги мерзнут на кафеле. — Почему же тебе так обидно, Анджелина? Не потому ли, что ты потеряла квоффл четыре раза за игру? Я, может, и не могу угнаться за двумя бладжерами, но прекрасно наблюдателен.

Фред смотрит на влажную тонкую шею и торчащую косточку холки, которую по бокам огибают волосы.

— Ты так боишься потерять свою власть, Энджи… Страх — это слабость.

— Тяжело стоять, — произносит она уже куда менее выстроенным, сломленным голосом. Колени Анджелины начинают трястись.

— Скажи спасибо, что я тебя на четвереньки не поставил, — Уизли выпускает её запястья, и охотница, потеряв устойчивость, обрушивается на скамью вперёд вытянутыми руками.

— Фред… Ты меня так сильно ненавидишь?

— Пожалуй, сегодня уже готов.

Она смотрит в скамью, всё ещё не делая попыток встать.

Удар битой по снитчу… В правилах об этом ни слова, а значит, не запрещено. Блик, рвущий тьму, напрямую прицеленный в руку Поттера: видела ли она что-то гениальнее? Никогда им не победить сегодня без этого события. Осталась бы без победы и без передних зубов, а Фред вытащил этот матч из пучины. Перестановка сил, тайных и явных, превратила его исход в сюрреализм. Уизли выкрал у неё авторитет, нагло отобрал, чтобы потом окатить их всех золотыми лучами, в которых охотница погреется лишь как участник, хотя и формально — как капитан победившей команды. Тошнотворный триумф.

Спрыгнув на землю с мётел, близнецы втроём с Поттером вцепились в счастливых объятиях, а поклонники, игроки и мадам Трюк ломанулись к ним, наступая на ноги насквозь промокшей под дождем Анджелины, стоящей сзади. Её больше не существовало. Широкая спина Фреда закрывает от неё мир, выкрики любимой публики и их глаза. Вся их энергия текла в загонщика. Шатнувшись от внезапного душевного порыва тоже подбежать и поздравить, Анджелина замерла неподвижно, борясь с нахлынувшими эмоциями. Джонсон практически потеряла контроль над собой, чуть было не отдала ему должное.

— Ты — наглый паяц.

Фред, уже почти что направившийся в сторону душа, посчитав, что разговор исчерпан, вдруг остановился. Теперь понятно, в чем дело: это личное поражение, и логика тут не работает. Джонсон хочет взять всё и не отдавать ничего, но позвольте…

— Я — чемпион.

Он делает полшага назад и кладёт властную руку на массивное правое бедро девушки, едва прикрываемое махровым полотенцем. Это невербальный тест на доминирование: «Так ли ты спесива, как взвинчиваешься? Зарядишь ли по роже повторно?»

Охотница не шевельнулась, не дёрнулась, не сделала вообще никакой попытки побега, только затаилась в напряжении. «Этот проклятый вор, этот гениальный загонщик хочет слинять просто так, словно мои слова ничего не значили, в свою гостиную к фанатам, пить и собирать лучи? Нет уж. Пусть он любой ценой остаётся здесь».

Поднимаясь медленно чуть выше, не остановленный палец чертит круг по ягодице под полотенцем и пропадает между половинками. Мышцы непроизвольно сжимаются, но Фред успевает скользнуть и коснуться тугой складчатой окружности. Палец, как любопытный исследователь, идет ниже, через тонкую перемычку, на губы, из-под которых, судя по ощущению, торчат вторые, не такие скромные, как у Холлы, а полноразмерные, не помещающиеся в отведённое им пространство. И снова медленно наверх, захватив немного влаги, ко второму отверстию.

— И кто у нас пищит теперь?

Его тёплая пятерня волшебно-отвратительно держит половинку ягодиц Джонсон. Фред плавно отгибает краешек полотенца так, что её загорелые бёдра отчетливо видны в ярком свете раздевалки, которая, к слову говоря, открыта настежь в небольшой коридор.

— О чем ты думаешь, Анджелина? — Уизли приспускает свои спортивные штаны левой рукой и вальяжно пристраивает член у самого входа в капитаншу.

Её колени трясутся то ли от долгого стояния в согнутом положении, то ли от страха, но скорей всего от потаенного желания быть впервые в жизни жертвой. Жертвой другой мощной силы. Спортивный язык — это единственный язык, который Анджелина понимает, а Фред переиграл её саму, да что там её, он переиграл сам квиддич! Недополученная девушкой энергия, украденная им на пути от неистовствующей толпы, излучается так явно, что та чувствует её кожей, и сжатое поджарое тело спортсменки просит своё, хочет восстановить баланс, хотя сознание совершенно неправильно трактует сигналы.