— Хочешь, скажу что-то? Мммм? — лизнула мое ухо, как кошка языком.

— Да все, что угодно… Только на член присядь? — попросил.

Она обхватила его у основания и качнулась, начала дразнить себя, доводя меня до состояния, когда пар был готов повалить отовсюду.

Вот наконец, мягкое скольжение, теснота, ее влага и запах, раскрывающийся в вохдухе.

— Бля, вот это… Ммм… Даа… — простонал, подмахнув бедрами, проталкивая себя глубже.

Марфа вцепилась за мои плечи, ущипнула, ругнув за то, что спешил.

— Все-все, руки при мне. Видишь? За головой держу. Хотя обнять хочется. Титечки твои поласкать. Поцеловать тебя, сладкую такую… За попку подержаться. Неужели не нравится, когда я так делаю?

Юркий язык Марфы скользнул в мой рот. Она начала двигаться быстрее, насаживаясь сначала осторожно, потом смелее, входя во вкус.

Целовала меня до головокружения, стонала в мой рот, покрикивала. Отъездила так, что член задымился, пока она кончала. Потом снова терлась об меня кошечкой, ласкала себя, играла с грудью, пританцовывая на моих бедрах… Вот это шоу, сплошной файер…

Новый оргазм. Меня кроет, на старте.

Еще одно ее движение — и я взорвусь. Как бы резинка не порвалась от такого…

Руки затекли кошмарно сильно, забились так, словно оттрубил тренировку на турнике после долгого перерыва.

— Мааарф… — зарычал. — Давай… В последний раз вместе! — потребовал.

Взгляд поплывший, манкий ужасно… Грива совсем запуталась, мокрое от пота тела Марфы извивалось на мне, словно змея.

— Да… Да… Обнимешь? Обними меня, Рос! — простонала в мой рот.

Ох, да… Конечно!

Едва успел прижать к себе эту дикарочку и найти ртом грудь, как нас смело в сторону мощнейшим тайфуном. Просто к земле прибило. Даже не пошевелиться!

Марфа дрожала, пока я ее гладил и целовал, собирая влагу с шеи, пот катился крупными каплями. Она была такая, словно сходила в тропический душ. Обалденная, пахла морем…

Потом словно очнулась и поинтересовалась:

— Ты норм? А то ты болеешь и все такое… — кивнула на синяки. — Наверное, нельзя, чтобы тебя трахали.

— Это самое крутое лечение. Теперь я понимаю, почему нетрадиционная медицина и ведьмовство еще не вымерло.

Видел, как Марфа сначала поджала губы, потом рассмеялась:

— Можешь сходить к какой-нибудь бабке-знахарке… За таким же!

— Еще чего. Я к тебе ходить буду. Курсом… Порча-то не снялась, плюс это…

— Ах, не снялась у тебя порча! — протянула она.

— Только усилилась…

***

Пожалуй, эти самые три дня постельного режима были самыми классными за все последнее время в моей жизни.

Марфа кашеварила… откровенно дерьмово! Но ее неловкая стряпня была для меня вкуснее любого из блюд, приготовленных идеально.

Я бы и мог ей подсказать кое в чем, но не стал, ведь она старалась изо всех. К тому же я был у нее в гостях и не собирался лезть в чужой монастырь со своим уставом.

Если я что и понял о Марфе, так это то, что она не любила границ и поучений. Еще она не любила закрытые двери поэтому, в ее квартире всего две двери— одна входная, вторая — в санузел.

Собственное гостеприимство я собирался проявить сразу же после того, как отправлю маму обратно, но мама заупрямилась.

В принципе, это было не ново. Мама всегда была напористой, требовательной. Иногда попросту невыносимой. Но просто раньше ее напор не касался моей личной жизни напрямую, а сейчас я словно на время скрылся в бомбоубежище, в то время как на поверхности разбушевалась ядерная война!

Во-первых, она устроила жуткий разнос по телефону за то, что я сбежал из больницы под расписку.

Во-вторых, требовала сказать, где я и с кем.

Я честно ответил, что с Марфой, а где именно — это вам, мама, знать необязательно!

— Ростислав, я буду вынуждена прибегнуть к помощи Раевского! — пригрозила мама. — Он, как настоящий полковник, выручит женщину в беде!

— Мама, а вы когда успели в беду попасть? Или вам только повод дай, чтобы Полкана нашего за усы подергать и заставить его побегать ради себя? Так может быть, вы его уже без всяких поводов за усы подергаете, мама? — предложил я, услышав, как она даже в телефонном разговоре всколыхнулась возмущением:

— Ростислав, на что это ты намекаешь?

— На то и намекаю, что дружба Раевского с вами не платоническая. К тому же он до сих пор одинок, и бати нашего нет…