Шрифт:
Как говорил Черчесов – контрольный матч, за который мы сами поставим себе оценку.
На улице свежий ветер развеял впечатление от встречи с легендарным Белькевичем, и я придумал кое-что еще. Я же сегодня самый крутой парламентер и могу убедить кого угодно в чем угодно! Чтобы талант не работал вхолостую, я набрал Жеку. Вот теперь он точно не соскочит! Мои аргументы должны перевесить его жадность и чувство собственной важности.
Он сто пудов купится на двести тысяч, обещанных за выход в первую лигу!
Пока слушал протяжные гудки, в голову пришла еще более прекрасная идея. Мне нужно было не домой, а ко Льву Витаутовичу.
Глава 3. Я не трус, но я боюсь
Жека и Игнат так и не ответили. Зато Тирликас снял трубку сразу же, и я выпалил:
– Лев Витаутович, нужна ваша помощь…
Через час я сидел у него дома и понимал, что спешить с разговором ни в коем случае нельзя. Мой бывший тренер заваривал чай в прозрачном чайнике и ничего не спрашивал, я молчал, ждал удобного случая. Только усевшись в кресло и выставив на стол конфеты, он отхлебнул чаю и кивнул.
– Рассказывай.
Вместо того, чтобы излагать проблемы команды во всех деталях, я коротко брякнул:
– Начальник «Титана» – говно. – И отхлебнул из чашки. – Он не заинтересован в том, чтобы мы нормально играли. Его нужно менять.
Витаутович усмехнулся.
– А сам он меняться согласен?
– Он нам пригрозил своим увольнением.
– Хм. Это мог быть шантаж. Не подумал?
Я потянулся к конфете, снял обертку со знакомым с детства изображением верблюда и прежде, чем отправить ее в рот, спросил:
– За три тысячи вряд ли кто-то пойдет…
Наблюдая, как Витаутович поджимает губы, я начал все понимать без объяснений.
– Государство развивает спорт. Если команда выигрывает, выделяются большие средства, проводятся через завод. – Тирликас потарабанил пальцами по столешнице. – Сечешь?
Секу. Все примерно как на беспредельных боях. Заводу выгодно, чтобы команда выигрывала. Отсюда такая возня и интриги даже в несчастной Второй лиге.
– Филимонов и Смирнов подкупали судей и игроков. Значит, им выгодны победы, – озвучил я свои мысли.
Лев Витаутович щелкнул пальцами.
– Именно!
– А у футболистов зарплата по три тысячи… Воруют?
Витаутович плотоядно улыбнулся.
– Если ваш начальник начнет хвататься за свое место – сто процентов! – Он посмотрел, прищурившись. – Одного я не понимаю, на кого вы собрались его менять и каким образом?
Слова сами сорвались с губ:
– На вас.
Он чуть чаем не подавился. Поставил чашку и рассмеялся.
– Ты серьезно?
– Совершенно серьезно.
– Чтобы ловить воров, есть специальное ведомство. Не мое. Да и я давно на пенсии. К тому же в футболе я мало что смыслю.
Неужели все-таки талант не подействовал на одаренного? Поразмыслив немного, Лев Витаутович сказал:
– Ладно. Обещаю подумать, если ты скажешь, зачем это мне.
Слова столпились в голове, начали возмущенно толкаться, и я выпустил их:
– А ведь действительно – зачем? Зачем я играю в футбол, где все покупается и продается, когда мог бы колотить бабло на боях без правил? Зачем учитель снова и снова объясняет геометрию туповатому ученику? Зачем врач лечит больного, который все равно умрет? Зачем милиционер ловит вора? Иногда ведь выгоднее его не ловить. Понимаете?
Витаутович положил подбородок на сцепленные пальцы.
– И?
– Если от вас зависит, чтобы мир стал лучше и справедливее – это не «зачем мне», а «для чего». Я хочу и умею играть. И могу вывести нашу сборную в чемпионат, и знаю, для чего это: чтобы сотни миллионов советских граждан почувствовали нашу силу. Они не могут сами сделать что-то великое, но могут – через нас.
Речь была так пафосна, что под конец во рту стало сладко. С такой только с трибуны выступать, выбивая финансирование. Витаутович усмехнулся, съел конфету.
– Ты хороший человек. Твое рвение похвально. Я подумаю.
Все-таки дар убеждения не сработал. Попытавшись понять, чего он хочет в данный момент, я услышал привычный белый шум.
В итоге на экспресс я не успел, и домой ехал на последней электричке «Лиловск – Михайловск», отправляющейся в 23.15. В здании вокзала еще раз набрал Жеку – он не ответил. Игнат тоже отморозился. Только я собрался убирать телефон, как он завибрировал. Звонил Лев Витаутович.
– Я подумал, – сказал он. – Нужно обсудить вопрос с вашим тренером.