Про болтуна Ромку, которому я все почему-то вывалил, а он это все тут же выложил банде. Про крепыша Руса, которому, скорее всего, были очень нужны деньги, но его смог переубедить мажор Левка. Про упрямую колючку Соню. Про Захара с его конфетами и инсулиновой помпой.

Вытерев пальцы о бумажное полотенце, я показывал Лесе фото своих демонов. И продолжал рассказывать, рассказывать, рассказывать.

А потом я выдохся. А еще, оглядев стол, заваленный обертками, упаковками, косточками от винограда и еще не пойми чем, понял, что я обожрался.

— В общем, вот, — я выдохнул. Мне теперь даже дышать было тяжело от переедания. — Придется готовиться и ехать в Минск. Правда, не знаю, как я протяну эти полгода. Может быть, вернусь на работу и попытаюсь совмещать. Я теперь в этом лучше разбираюсь, не то, что в начале. Не знаю. Еще буду думать.

— Не переживай, я тебе прокормлю.

Наверное, потому, что я обожрался до тупой сытости, я не стал возмущаться такому заявлению. А Леся продолжила:

— Я решила, что больше не буду давать денег матери. У меня теперь есть более важные статьи расходов.

Никогда не примерял на себя роль альфонса. А тут такие перспективы.

— Лесь, я…

Она подошла ко мне сзади, обхватила поперек груди и прижалась щекой к моей спине.

— Знаешь, мне вот такое обычно не свойственно. Ну, чтобы просто верить — и все. Но я почему-то была сто процентов уверена, что у тебя все получится, — она вздохнула, потерлась щекой. — Мы справимся, Егор. Все будет хорошо.

Ну и как тут не быть всемогущим?

Леся осталась у меня на ночь. Сходила, накормила Кефира и вернулась. Сегодня столько важного произошло, что… что быть по отдельности мы сейчас не могли. И соскучились, опять же.

А на разобранном диване этим заниматься гораздо удобнее.

Леська мирно сопела у меня в руках. А я сопел ей в кудряшки на затылке и не мог уснуть. Слишком многое сегодня произошло. И мозг все никак не мог угомониться.

Между нами с Лесей сегодня произошло нечто очень важное. Наверное, самое важное, что может произойти между мужчиной и женщиной. А еще я сегодня неожиданно решил батину проблему.

А еще… еще я сегодня так же неожиданно получил шанс стать отцом.

Я шумно выдохнул. Леся сонно заворочалась

— Лесь… — я прижался губами к ее шее.

— Ненасытный, — хрипло прошептала она. Но ответно прижалась.

Ненасытный — это, конечно, тоже. Но вообще, я вдруг понял, что должен это с Лесей обсудить. Что ее ненасытный был днем такой ненасытный, что мог ее чем-нибудь… насытить.

Демоны как накаркали с этим своим «Отче»! Правда, не факт что это случилось — с одного-то раза. А с другой стороны, чтобы ребенка сделать, как раз одного раза и достаточно.

— Лесь… — я обнял ее крепче. — Не знаю, заметила ли ты сегодня днем…

Я почему-то запнулся.

А Леська вздохнула, переплела свои пальцы с моими.

— Маловероятно, Егор. Фаза цикла не та. У меня буквально завтра должна начаться менструация.

Теперь я вздохнул. Ну вот как они это делают, а?! Как женщина умеет понимать по паре невнятных слов сразу все?!

— Прости меня… — я зарылся носом в ее волосы. В сладко пахнущие кудряшки. Может, мне жаль, что фаза не та? А я не знал! Но, с другой стороны — мы все успеем. Я съезжу в Минск. Решу вопрос с работой. И…

— Все в порядке, — хрипловато отозвалась Леся. — Я же сказала, Егор, что все будет в порядке.

Мне показалось вдруг, что Леся подумала, будто я боюсь этого. Того, что у нас может быть ребенок. А это не так!

— Лесь, я сказать тебе хотел… Что я рядом. И все, что у нас с тобой может быть… Мы пройдем это вместе. Включая…

Я все-таки заткнулся и не договорил.

А Леся повернулась и поцеловала меня.

— Знаешь, по-моему, ненасытная — это я.

Следующий день у меня выдался хлопотным. Я звонил адвокату, договаривался о встрече, потом был трудный разговор с отцом. Ну потому что я прямо по голосу его чувствовал, что он там плачет. Но героически сдерживается, чтобы меня сильно не расстраивать.

— Все, бать, встречаемся в три для подписания документов, — я говорил демонстративно бодро — что мне еще оставалось. — Адрес помнишь?

— Помню, — вздохнул отец.

То, из-за чего я кардинально переменил свою жизнь, то, ради чего я несколько месяцев впахивал как проклятый в новой для себя области деятельности, то, что не давало мне спокойно спать в течение почти года — случилось как-то буднично. Несколько подписей, деньги с моего счета исчезли вообще в одну секунду — фьють, и их нет. И вместо денег у нас — точнее, у меня — на руках мировое соглашение. Батин билет на свободу.