Четыре боя — змея у Лабораторий весьма утомила — и мы вышли к Научному Лифту, имея в трофеях шесть аптечек, два артефакта и оружие непонятного принципа с пупырчатым стволом и электронным прицелом. Юра полагал — ствол «психотронный», но проверять пока было не на ком.

У Лифта нас ждал промежуточный приз — здесь сидели Рита и Бурый, запекали на листе жести окорочка крыс-мутантов. Встреча была радостная. Оказывается, им пришлось идти нижним ярусом, боев там было больше, особенно доставали черви-плевальщики. Рита выглядела свежей, курточка немного пообтерлась, но на шее засосов и следов клыков не видно, да и Борька был преисполнен энергии и томных взглядов на меня. Приличные люди и орки собрались, только о деле и думаем.

Мы дожарили крысятину и разогрели прихваченные из Оранжереи стейки. Было вкусно. Обсуждали, куда двинуть на лифте: вверх или вниз, и куда запропала Анна-Арнауэль. Судя по умению держать оружие, сожрать нашего агента едва ли могли, но в неизвестных играх всякое случается. В сущности, меня с Анна-Арнауэль не связывали никакие официально закрепленные договора и трудовые соглашения, кроме чисто символического лимонного. Но наш же человек, как не беспокоиться?

Агентша явилась на запах окорочков — вид у нее был боевой, слегка исцарапанный, но это девушку не портило. С пояса свисала связка мехов.

— Шла Пещерами Малых Кают, там самцов одичавшего экипажа через край, — пояснила агентша.

Щепетильная Ритка чуть медленнее стала грызть кости, остальные не стали заострять внимание: ну, скальпы и скальпы, главное, выделаны хорошо и не воняют. Идти-то отряду дальше куда?

Мы двинулись лифтом вверх — казалось, в подъеме есть обнадеживающий символизм. Но не угадали.

«Отсеки Полуюта» назывался уровень. Черт его знает, что это означает, но очень населенная локация: прорва всякой космической нечисти-неписи, частично прирученная и натренированная игровыми персонажами. Одни бронетаксы чего стоят! По нам лупили из всех стволов, метали бумеранги, арматурные дротики, гранаты и дюралевые бомбы, с потолков сыпались твари, из вентиляции выползали гофр-змеи. Никакого порядка в этой бойне не было, приходилось пить аптечки и пиво непрерывно, стрелять во все стороны. Одно время нас выручал психотронный нервомет, но как Юрка не экономил заряды, перспективы прорыва выглядели так себе. Первым прихлопнули беднягу Бурого — он был практически беззащитен перед парализующими излучениями. После подрыва мега-заряда в межкаютном коридоре исчезла наша снайперша Анна-Арнауэль. Потом шестиствольный пулемет изрешетил Юру, и до этого державшаяся молодцом дизайнерша проявила малодушие:

— Да ну их в осьминожью жопу! Лучше сначала начнем. Я — пас!

— Постой, — я сунула ей рюкзак с обрезом и боеприпасами — тратить ценные патроны реала на безнадежную возню в лабиринтах Полуюта определенно не имело смысла. — Я еще их подразню. Куртяшку мне оставь, все равно прожгли, себе еще сдублируешь. А меня эти бомжары сильно разозлили.

— Теть Зина, да не стоит… — обеспокоилась Ритка, но тут на нас кинулись разом три броне-таксы, дизайнерша принялась, забористо сквернословя, забрасывать их гранатами и не совсем случайно подставилась под радонный огнемет.

Я осталась одна в разгромленной, пылающей напалмом и белым фосфором, каюте. Потрескивали мятые пивные банки, на стене дымился 3-D портрет безымянного генерал-навигатора: крепкий такой мужчина, симпатичный. Одиночество меня слегка угнетало — попривыкла к компании. Впрочем, это ненадолго. Слышались голоса врагов.

— От прохода ее, суку, отсеките! Живей, живей! — в ажиотаже кричала какая-то дамочка.

Что за лексика у людей? Совершенно лишены деловой этики.

Я завернулась в пахнущую плазменным порохом парку, высунула над баррикадой руку с импульсником и вдавила гашетку. Разряды осыпали коридор, донеслись крики боли.

В ответ мне закинули сразу шесть парализующих гранат…

Меня качало и слегка подташнивало. Сначала показалось, что мне завязали глаза, но нет, просто это капюшон накрыл мою бессильно свесившуюся голову. Меня несли на плече (достаточно широком и удобном), несли тылом вперед, любезно придерживая за этот самый тыл. Ладонь так далеко под шорты можно было бы и не запускать, ну да ладно.

Больше, чем я ненавижу мужчин, я их уже не возненавижу, да и вообще — горе побежденным, как говорится не только в играх. А я временно проиграла, это оспорить трудно.

Для пробы я застонала — очень слабо, умирающе.

— О, жива! — немедленно отреагировал мой носильщик.

— А сколько там у нее «жизни»? — спросил другой мужик.

— Я чего — ясновидящий? У нее интерфейс отсутствует чуть больше чем полностью. Ну и глючит же сегодня сервер — вообще не знаем, с кем воевали, — покрутил головой носильщик.

— Да ты и кого щупаешь, не знаешь, — насмешливо сказала баба, идущая сзади. — Сейчас у нее шорты от твоих исследований лопнут и окажется, что она абсолютная непись.

— А я без предрассудков, — заявил игрок с горячими ладонями. — Как договаривались: парка твоя, остальное на аукцион.

— Так отдай парку, и я отдыхать в барный отсек пойду, — сказала жадная дама. — Мне на вас смотреть скучно.

— В объяве с курткой она с аукциона лучше уйдет, — заявил третий умник. — Потом шмотку отдадим. Все равно хабар на весь клан пилить, после такой-то бойни.

— Мне больше интересно, кто она вообще такая, — признался носильщик.

— Непись или пись? — хихикнула бабенка.