– Неужели тебя не интересует ничего, кроме денег? А как же счастье, Лёш? Как же обычное человеческое счастье?! – вопрошаю я, больше не в силах сдерживать слёз.

Я больше так не могу. Не могу! Меня душит такая жизнь. Господи, ну зачем папа это сделал? Зачем оформил чёртовы бумаги таким образом, что я не имею права передавать их никому, даже своему мужу?! Что за странный способ сохранить своё наследие и полностью разрушить мою жизнь?!

– А я и счастлив, Ладушка. Просто невероятно счастлив! Да я же чёртов везунчик! Едва окончил экономическую школу Кембриджа, встал во главе перспективной компании, женился на такой красавице, которая досталась только мне… – его слова звучат с насмешкой. – Я раньше думал, что ещё нужно, Лад? Мы были так молоды, самое время влюбляться, предаваться страсти… Да ты же ни одного шанса мне не дала. Так что да, Лада. Я тебе изменяю. Со страстной девушкой, которой нравится секс. Я тебе больше скажу: она беременна. Она родит моего ребёнка. А воспитывать его будешь ты, радость моя, раз сама мне родить не в состоянии!

Я морщусь:

– Ты чудовище, Лёш. Самое настоящее чудовище. А о ней, любовнице своей, ты подумал? Думаешь, ей не хочется выйти замуж за отца своего ребёнка, жить с ним вместе, воспитывать вместе этого ребёнка?..

– Она получит щедрые откупные. Это просто секс, Лада. И просто аналог услуги суррогатного материнства. Я ничего не собираюсь менять в своей жизни. Не собираюсь рисковать успешной предпринимательской карьерой ради бабы, с которой сплю и которая от меня залетела. Ты хотела ребёнка? Ты его получишь. Не столь важно, откуда взялся младенец, он будет моим… и твоим.

Я поднимаюсь. Собираю термос. Начинаю монотонно складывать в рюкзак выложенные вещи.

– Я не хочу и не буду воспитывать чужого ребёнка. И быть твоей женой я тоже больше не хочу!..

– Нет, Лада. – холодно говорит муж. – Ты будешь. Будешь моей женой. Будешь воспитывать моего ребёнка. Как ты помнишь, у тебя нет другого выхода. Всё, что ты сейчас имеешь, сделал я. Это я пахал как проклятый, чтобы развить дело твоего отца. И уступать его никому другому я не собираюсь!

– Выбор есть всегда, – отвечаю ему с отчаянием. – Должен быть. Иначе зачем вообще жить? Я сама найду юристов, чтобы обеспечить тебя всеми необходимыми гарантиями, что на твоё заслуженное место на фирме никто никогда не сможет претендовать, но дальше так продолжаться не может. Я просто не могу и дальше продолжать быть твоей женой. Женой вообще… Я устала, Лёша. Не хочу больше играть на публику. Да я жить не хочу, как ты не понимаешь? Мне невыносимо так существовать!

В глазах мужа появляется мрачная решимость, когда он начинает наступать на меня.

– Невыносимо? Не мил я тебе? Ни капельки чувств за десять лет отыскать в себе не смогла? – Он подходит ближе. Я отступаю назад. – А ты пыталась? Или сразу решила не оставлять мне никаких шансов? Да ты же просто эгоистичная избалованная стерва!

Неожиданно он со злостью толкает меня в грудь. Почва как-то внезапно уходит из-под ног, и я лечу, задевая мысками трекингов торчащие на небольшом склоне камни, пытаюсь снова нащупать опору, но разверзнувшаяся пустота за моей спиной слишком хочет меня поглотить.

Немного удивлённо смотрю в перепуганное лицо мужа. Понимает ли он, что убил меня? Желал ли этого или сделал непреднамеренно? Получит ли теперь вожделенный доступ к акциям, как единственный законный наследник первой очереди?

Уши закладывает. Сердце сжимается от страха. Адреналин насыщает кровь. На короткое мгновение я испытываю настоящее счастье и улыбаюсь Лёше. А потом он отступает назад и его образ скрывается за краем скалы.

Полёт кажется бесконечным. Я закрываю глаза, вспоминая любимые руки и губы, пытаясь воссоздать в памяти знакомое до каждой чёрточки лицо…

Тело врезается в ветки деревьев. Что-то хрустит, ломается – возможно, это мои кости, потому что боль, которая вспыхивает везде разом, невозможно описать словами, – а от жёсткого соприкосновения с землёй мир и вовсе перестаёт существовать, и в этой темноте наконец больше нет абсолютно ничего.

Тусклый свет совсем не похож на свет в конце туннеля. Он подобен нарастающей вспышке, ослепляющей, вызывающей нестерпимую головную боль. И там, за этим светом, я различаю образ, явившийся ко мне из прошлого.

Это рай или ад?

Господи, какая, к чёрту, разница, если здесь меня встречает Глеб!

Я хочу улыбнуться. Хочу протянуть руку, чтобы коснуться его лица, испещрённого морщинами. Хочу узнать, какая на ощупь его густая борода. Но свет исчезает, забирая у меня и придуманный образ мужчины из прошлого.

Когда в сырой взвеси, осевшей в ущелье, начинает явственно накрапывать дождь, я вздыхаю и зову своего пса:

– Бимка, домой! Где дом?

Он навостряет уши, но устремляется вперёд, всё дальше отдаляясь от меня, уходя всё дальше от дома.

Я осматриваю расположение низких туч и хмурюсь. Сейчас вольёт! Размоет все тропы, дороги. Как бы беды не случилось! Тяжёлые будут ближайшие пару дней.

Бимка, он же вельш-корги пемброк с заковыристым именем из родословной – Бартоломью Бимо Алтай Принц Кузбасский – изредка оборачивается на меня с фирменной улыбкой и словно подмигивает одним глазом, мол, давай, пап, догоняй. Его должны были поить воображаемым чаем из кукольных чашечек на светских приёмах и балах среди других игрушек; он должен был задорно бегать по детским площадкам, должен был догонять по дорожкам парка удаляющиеся велосипеды или катиться, высунув от удовольствия язык, в забавном шлеме в корзинке одного из них… Он должен был принимать участие в выставках, а не месить грязь где-то в горах Алтая. Но пёс принимает жизнь такой, какая она есть, какая доступна. Ему нравится просто бежать по лесу, вот и тянет меня всё дальше и дальше, невзирая на погоду. В отличие от меня, он не может представить, какой была бы его жизнь, если бы не стечение обстоятельств.