У модистки Илона отчего-то растерялась, оставшись в нижней рубахе, но бойкая девушка, ничуть не смущаясь, обмерила ее со всех сторон и, задумавшись, спросила:

— У маглекаря были? Не сказал еще, мальчик или девочка?

Удивившись бесцеремонному вопросу, Илона покачала головой: у лекаря, который ее смотрел, не хватило дара, чтоб распознать такие подробности.

— Мне кажется, мальчик, — задумчиво проговорила модистка, разглядывая живот. — Вперед торчит. — И сделала несколько пометок.

На следующий день, удостоверившись, что все идет заведенным порядком, матушка отбыла домой. Вскоре доставили первую партию новых вещей. Люси помогла Илоне справиться с завязками на обновках и довольно поцокала языком.

Через некоторое время молодой Боскет прислал приглашение, написанное чрезвычайно напыщенным слогом, со множеством завитушек и ажурным росчерком после подписи. С неуклюжей торжественностью он звал госпожу Кларк выпить чашку чаю и прогуляться по городу. Поразмыслив, Илона согласилась, горячо попросив Звезды отвадить госпожу Боскет от их компании.

Наверное, госпожа Боскет побоялась спугнуть удачу неосторожными действиями, а может быть — даже наверняка! — матушка Илоны со свойственными ей изяществом и настойчивостью дала матери Леопольда несколько ценных советов. Так или иначе, но молодой Боскет явился на свидание один.

Они зашли в кафе. Официантка проводила их к столику у окна, откуда можно было следить за моросящим дождем и желтыми листьями на мостовой. Без надзора госпожи Боскет спутник Илоны оказался не так уж и плох; вприкуску с пирожными его вполне можно было выносить. Действительно, год в университете оставил у него живейшие воспоминания. Илоне стало понятно, что после оранжерейного воспитания под крылом у матери и пожилого домашнего учителя Леопольд не справился с водоворотом студенческой жизни. Выпорхнув на свободу после заточения в семейном гнезде, он не рассчитал силы, каковых на учебу в конце концов не осталось, и не сумел сдать экзамен в конце весеннего семестра. Ему дали последний шанс осенью, перед началом учебного года, но наверстать за лето не удалось, и молодой Боскет вернулся в Шинтон.

Стараясь избегать неудобных вопросов, Илона вызнавала о самом университете. Слушая рассказы Леопольда, она тихо вздыхала. Хоть бы на денек попасть туда!!

— Признаться, я до сих пор питаю страсть к несвойственным нашему кругу книгам, — говорил Леопольд, по-видимому, и впрямь испытывающий неловкость по этому поводу. — Конечно, от них нет никакой практической пользы… Да-да, я знаю, матушка тоже непрестанно повторяет, что чтение — занятие для бездельников. Но увы! Иногда не могу удержаться.

Илона была согласна поговорить про книги и без практической пользы. Закончив с пирожными, они отправились в книжную лавку через улицу.

Надо отдать ему должное, Леопольд был отлично воспитан. Он раскрыл зонт еще до того, как Илона вышла из-под козырька кафе, и галантно подставил ей локоть. Взмахом руки остановив кэб, молодой Боскет перевел Илону через улицу. Он придерживал спутницу под руку, когда та перешагивала через потоки воды — рискованное занятие с ее-то животом, но кавалер показал себя твердой опорой и ничуть не торопил. Привык, наверное, гулять с пожилой матерью. Илоне стало жаль его, как было жаль молодого охотничьего пса, которого недалекий господин Кристис пытался приспособить как комнатную собачку, выводя совсем ненадолго на улицу и запрещая бегать. К счастью, изрядно погрызенные ножки мебели убедили Кристиса отдать собаку другу, обладателю загородного имения и любителю походить по лесу с арбалетом.

Мягкому Леопольду «грызть мебель» было нечем, и бедняга маялся в роли домашнего сыночка с надеждой на женитьбу как на спасение. Илоне было неловко думать о том, что женись Леопольд на ней — попадет из одной клетки в другую. Леди и лорд Горналон, конечно, не станут обращаться с ним, как со скудоумным юнцом, но и с привязи не спустят.

Хвала Звездам, университет не прошел для Леопольда даром. Над его тягой к образованию матушка имела мало власти. В книжной лавке Леопольд оживился, его глаза загорелись, и он сразу повел Илону в ту часть, где располагались книги признанных мыслителей, записки путешественников о странах за океаном и новых колониях. Венчала это досточтимое собрание полка учебников, названия которых Илоне мало что говорили. Она открыла одну книгу и воззрилась на картинку, где шар сходился с извилистой плитой, а длинные строки значков рядом описывали их взаимодействие.

Илона вздохнула. В пансионе уверяли, что подробные сведения о дальних странах лишь разбередят умы юных дев; расчеты сложнее умножения и деления вредны для женского организма, а мыслители смущают дух. Увы, но даже мудрые дамы могут попасть под влияние предубеждений, свойственных старшему поколению. Времена меняются, идет прогресс! Илона решительно потянулась к знаниям, стоящим на ближайших полках с табличкой «Науки».

Не успела она оглянуться, как держала «Необходимейшие сведения о странах Восточного материка», «Южные и Юго-восточные архипелаги», «Размышления о природе разума» и три учебника: один с изображениями мерных колб на обложке, другой — с пересечениями двух треугольников, чьи углы зачем-то были обозначены буквами, а третий — о ужас! — рассказывал об устройстве человеческого тела и лечении различных недугов. На обложке красовался силуэт обнаженного по пояс человека с обозначенным расположением сердца, легких, желудка и других органов. Илона решила, что сразу завернет эту книгу в бумагу, уберегая от взглядов вездесущей Люси, а перед следующим приездом матушки и вовсе зашьет в подушку.

Сложив стопку на стол продавца, Илона вытащила кошелек. Леопольд повздыхал, глядя, как она отсчитывает монеты, и на вопросительный взгляд Илоны пояснил:

— Мне матушка не позволяет тратить деньги на книги. Приходится выкраивать минутки и подолгу листать их здесь, или покупать старые, потрепанные…. О, занятная штучка, — он указал на бусину с пером, которую Илона прицепила к кошельку.

— Представьте, кто-то обронил… м… недалеко от дома. Я не смогла найти хозяина, а вещица и впрямь прелестна. Благодарю вас, Леопольд.