Шрифт:
Я сорвался со стула и нанес три быстрых удара, в живот, в грудь, третий попал в подбородок. В угол комнаты стрелой вылетел зуб, за ним следовала красная радуга брызг..
Лейтенант издавал нечленораздельные звуки и стенания.
– Чего ты хочешь? Скажи, чего ты хочешь? – Прошептал он сквозь слезы.
– Хм, раз ты спросил… – Ответил я, стараясь улыбнуться как можно шире. – Я всегда хотел сказать эту фразу, но ни разу в жизни, у меня не было повода.
Он испугался моего голоса и тона. Задрожал как одинокий лист на ветру, испуганно поднял на меня красные глаза. Я приблизился к нему вплотную, так, чтобы он мог ощутить моё дыхание.
– Ну что, щенок… – Сказал я, пародируя известную сцену. – Ты будешь принимать своё лекарство?
***
Волны все так же монотонно разбивались о бетонную площадку возле домика. Их шум заглушал дикие крики, что доносились из строения, а снегопаду было все равно на то, что происходило внутри, его целью было пасть в бушующей пучине.
В оранжевом окошке с толстым стеклом иногда двигались тени, моргал свет, за дверью раздавались подозрительные шумы, но что на самом деле там творилось, морю и ветру было неведомо.
Буря склонилась над городом вдалеке, молнии резали небеса сквозь вихристые тучи, казалось, ад сошел на землю. Кто бы мог подумать, что в аду так холодно.
Ветер гулял меж кручей волн, кружился и вертелся в танце со снегом, взмывал ввысь к хмурому, серому туману и вновь срывался вниз, чтобы пролететь по пустынным улицам города, между машин и небоскребов, между инеевых блестящих витрин и мусорных контейнеров, а после вернуться к воде, чтобы разогнаться посильнее и ударить в тяжелую дверь, с иллюминатором вместо глазка.
Ветер ударил в дверь сильнее прежнего, я обернулся и отошел от привязанного человека, тяжело дыша. Длинные волосы падали на лоб, я загладил их назад, заметив, что ладонь тоже испачкалась кровью. Боек тоже был залит красным и липким, на нем висело что-то нелицеприятное, какой-то кусочек Альберта.
Майку тоже можно было выкидывать, она была расписана брызгами, поэтому я механическим движением протер молоток о некогда белую ткань. Инструмент должен быть чистым.
Я уселся на стул и оперся спиной на стену, глядя на результат моей работы.
Он сидел согнувшись, свесившись на остатках ленты и хрипло, и натужно дышал. Половина его лица была красно-синяя, залитая красной массой, ухо распухло до чрезвычайных размеров, сомневаюсь, что он им что-то ещё услышит. Несколько ребер точно были сломаны, раздроблены коленные чашечки, пальцы и кисть руки выбиты, бесчисленное число огромных синяков, несколько переломов… На нем и правда не осталось живого места, а если осталось, то нужно было поискать.
– Ну а теперь… – Я достал из пачки сигарету и с невообразимым удовольствием закурил. – Теперь рассказывай.
– Что? – Еле слышно переспросил он.
– Кто они такие? Кто за всем этим стоит?
Он с трудом поднял голову, глядя на меня одним глазом, второй слишком заплыл.
– Ты убьешь меня? – Просипел он.
– Возможно. Но если ты не будешь говорить, я продолжу бить тебя молотком.
– Я скажу. Я скажу всё. – Обреченно произнес он тем, что осталось от губ.
– Вот и хорошо.
Я поднялся, взял вторую бутылку бурбона, влил ему в приоткрытый рот. Альберт закашлялся и застонал от боли, но пару глотков всё-таки сделал. Я за волосы поднял его голову, положил подушку на подголовник, а голову на подушку, чтобы не падала.
– Ты… ты помнишь откуда у тебя шрамы на груди? – Неожиданно спросил он. – И почему нет пальца?
– Да, – последовал сухой ответ, – я помню.
– Ты ведь превратился в него, делаешь со мной то же самое, что он делал с тобой.
– Нет, дружок. – Усмехнулся я. – Это ни в какое сравнение не идет. А теперь отвечай, кто они? Или я выбью тебе остатки зубов.
Он зажмурился как побитый пес, понимал, что это не пустая угроза. Да и выглядел я, мягко говоря, внушающе, – покрытый кровью психопат, в майке алкоголичке, сжимающий молоток.
– Они представители общества, которое было основано давным-давно. – Быстро начал рассказывать он, опасаясь нового удара.
Говорил он слабо, растягивал гласные и с трудом произнося длинные слова, но смысл разобрать я ещё мог.
– Религиозное общество? – Уточнил я.
– Изначально, да. Но, насколько я могу судить, они не фанатики. В их кругу очень могущественные люди, все из Коуст-сити, рожденные здесь. Мне больно, очень, в животе...