– Знаете ли, - произнес Эркюль Пуаро, - я все это нахожу весьма интересным.

Молли удовлетворенно взглянула на них и удалилась.

– Ну, Пуаро, - посмеиваясь, произнес Генри Бонингтон.
– Хотелось бы услышать ваши выводы. В ваших лучших традициях.

– Я бы предпочел сначала услышать ваши выводы.

– Хотите сделать из меня Ватсона? Ладно, старик отправился к врачу, а врач поменял ему диету.

– На густой томатный суп, бифштекс, пудинг с почками и пирог с черной смородиной? Не могу представить себе доктора, который мог бы дать такое предписание.

– Напрасно не верите, старина. Доктора могут предписать все, что угодно.

– Это единственное, что вам пришло в голову?

Генри Бонингтон ответил:

– Ну, если говорить серьезно, я думаю, что существует единственно возможное объяснение. Наш неизвестный друг был во власти каких-то сильных эмоций. Он был так поглощен своими проблемами, что, фигурально выражаясь, не замечал. что заказывал я что ел.

Он помолчал минуту, а затем добавил:

– Вы мне, конечно, сейчас скажете, что знаете, о чем думал этот человек. Вы, наверное, скажете, что он вынашивал план убийства.

И он засмеялся над своим предположением.

Эркюль Пуаро не смеялся. Он признавался впоследствии, что в тот момент был серьезно обеспокоен. И он клянет себя до сих пор, что не осознал тогда, чем все это может кончиться. Но друзья уверяют его, что предугадать развитие событий было невозможно.

Недели через три Эркюль Пуаро и Бонингтон снова встретились на этот раз в метро.

Они кивнули друг другу, держась за ремни в качающемся вагоне. На остановке "Пикадили Сэкес" многие вышли, и друзья смогли найти свободные места в углу вагона, где им никто не мешал.

– Между прочим, - спросил Бонингтон, - помните того старика, на которого мы обратили внимание в "Гэлант Эндивор"? Не удивлюсь, если он уже ушел в мир иной. Он не был в ресторане целую неделю. Молли страшно расстроена по этому поводу.

Эркюль Пуаро приподнялся со своего места, глаза его сверкали..

– Неужели?
– произнес он.
– Неужели?

Бонингтон сказал:

– Помните, я выдвигал гипотезу, что старик ходил к врачу и тот предписал ему диету? Насчет диеты - это, конечно, чушь, но я не удивлюсь, если он действительно обращался к врачу и его заключение было для старика ударом. И поэтому он заказывал блюда из меню, не замечая, что заказывает. Потрясение было столь сильным, что он раньше времени покинул наш бренный мир. Врачи должны проявлять такт, когда сообщают диагноз пациентам.

– Так они обычно и поступают, - заметил Пуаро.

– Это моя остановка, - оказал мистер Бонингтон.
– До свидания. Не думаю, что мы когда-нибудь узнаем хотя бы имя этого старика. Чудной мир!

И он поспешил на выход.

Эркюль Пуаро сидел нахмурившись. Похоже, он не находил этот мир чудным или забавным. Он пришел домой и дал указания своему преданному камердинеру Джорджу.

Эркюль Пуаро водил пальцем по списку фамилий. Это был список людей, умерших в последнее время.

Палец Пуаро остановился на одной фамилии.

– Генри Гаскон. Шестьдесят девять лет. Что ж, начнем с него..

Через несколько часов Эркюль Пуаро уже сидел в кабинете доктора Мак-Эндрю на Кингз Роуд. Доктор Мак-Эндрю был высоким рыжеволосым шотландцем с интеллигентным лицом.

– Гаскон?
– проговорят он.
– Да, припоминаю. Старый эксцентричный чудак. Он жил один в одном из тех допотопных старых домов, которые сейчас сносят, чтобы очистить место для застройки новых кварталов. Он не был моим пациентом, но я его встречал и зная его. Первым почувствовал неладное молочник. Молоко в бутылках на крылечке скисло. В конце концов люди послали за полицией. Она взломали дверь и обнаружили старика. Он свалился с лестницы и сломал себе шею. На нем был старый халат с рваным поясом возможно, он в нем запутался и упал.

– Понятно, - сказал Эркюль Пуаро.
– Это был просто несчастный случай.

– Совершенно верно.

– У него были родственники?

– Племянник. Он приезжал проведать дядюшку раз в месяц. Его фамилия Рамзей, Джордж Рамзей. Он сам врач. Живет в Уимблдоне.

– Сколько времени труп пролежал необнаруженным?

– Ага!
– сказал доктор Мак-Эндрю.
– Вот мы и перешли к официальным вопросам. Не меньше сорока восьми часов и не больше семидесяти двух. Его нашли шестого утром. Но, как выяснилось, время смерти можно уточнить. В кармане халата покойного было найдено письмо, написанное третьего и отправленное из Уимблдона в тот же день после обеда. Судя по штемпелю, оно пришло в девять двадцать вечера. Это позволяет предположить, что смерть наступила третьего после девяти двадцати. Это соответствует состоянию его желудка и степени разложения трупа. Он ел за два часа до смерти. Я проводил вскрытие шестого утром. По моему заключению смерть произошла за шестьдесят часов до этого, что-нибудь около десяти часов вечера.

– Похоже, все согласуется. Скажите, когда его последний раз видели в живых?

– В тот же вечер третьего, то есть в четверг, его видели в семь часов на Кингз Роуд и он ужинал в ресторане "Гэлант Эндивор" в семь тридцать. Похоже, он всегда там ужиная по четвергам.

– У него были другие родственники? Или только этот племянник?

– У него был брат-близнец. Вся их история довольно странная. Они не встречались много лет. Видите ли, в юности Генри был артистом, правда, весьма бездарным. Второй брат, Энтони Гаскон, тоже был артистом, но, женившись на богачке, покончил с искусством. Братья по этому поводу поругались, и, насколько я понимаю, больше не встречались. Но самое странное, что они умерли в один день. Энтони Гаскон покинул этот бренный мир третьего числа в час пополудни. Я и раньше слышал историю о близнецах, умерших в один день в разных концах света. Возможно, это все просто совпадение, но таковы факты.