Для продергивания тетивы ставных сетей под лед через проруби употреблялся длинный тонкий шест-пластина, которым, как штопальной иглой, протягивалась тетива подо льдом от лунки к лунке. Проруби поддерживались все время талыми, а сети периодически просматривались и сменялись. Так до сих пор ведется лов рыбы у таймырских рыбаков. Шест-пластина исстари звался «норило». От этого слова, вероятно, и пошло название реки - Норильская, а по реке были названы горы и местность.

НОРИЛЬСК В ПРОШЛОМ.

ЭПОХА БРОНЗЫ (XVI-XIX века)

О присутствии полезных ископаемых в районе Норильска людям было известно уже давно, с незапамятных времен. Бывали и попытки их использовать, но они носили лишь эпизодический характер и быстро заканчивались.

Норильской самородной медью пользовались еще люди бронзового века второго тысячелетия до нашей эры. Археолог Л.П. Хлобыстин в верховьях р. Пясины, близ ее истока из оз. Пясино, нашел стоянку людей бронзового века и обнаружил примитивное оборудование для плавки и литья, а также сырье, которое шло в работу (шарики самородной меди размером до лесного ореха). Откуда бралась эта медь, Хлобыстину осталось неизвестным. Выяснилось это в 1970 г., когда геолог О.А. Дюжиков при геологической съемке северной окраины плато Караелах Норильска в верхах вулканической толщи, в порах лав, обнаружил гнезда самородной меди, выполняющие пустоты. В щебнистых осыпях у подножия плато встречаются те же шарики самородной меди, очевидно выпавшие из пор при выветривании толщи. По форме, размеру и составу эта самородная медь оказалась сходной с той, что была найдена на стоянке бронзового века. Отсюда до стоянки расстояние около 50 км, и люди того времени отваживались ходить собирать медь из осыпей для своих плавок. Нужно удивляться предприимчивости этих людей, не боявшихся удаляться столь далеко от места своего обитания. Впрочем, климат того времени был много мягче современного. Эпоха бронзы соответствовала периоду, когда границы лесной растительности Таймыра располагались значительно севернее современной. Я во время своих экспедиций находил остатки стволов берез и лиственниц нередко с корой, сучьями и корнями к северу от Таймырского озера, вплоть до п-ва Челюскин, т. е. севернее современной лесной границы на 500 км. Пясинская стоянка на Таймыре не единственная, известны они в бассейне Хотанги и в других районах севера Сибири.

Позднее, уже в ХVI-ХVII вв., норильской медью пользовались для своих изделий ремесленные люди г. Мангазеи, стоявшего на р. Таз, близ впадения в Тазовско-Обскую губу Северного Ледовитого океана,

Возникновение и развитие этого города может быть замечательным примером предприимчивости русских людей, осваивавших север Сибири и ее морское побережье еще в период становления Российского государства.

Из сохранившихся старинных документов известно, что уже в конце ХVI в. Мангазея была крупным поселением, получившим от Москвы в 1603 г. статус города. Указ 1603 г. гласил: «Государь, царь и великий князь всея Руси Борис Феодорович велел Феодору Юрьевичу Булгакову быти на его государевой службе в Мангазее… Будучи в Мангазее, береженье в остроге держать великое, чтобы по караулам были сторожи крепкие… И ныне государь, царь и великий князь указал в Мангазее поставить гостиный двор торговати с смоядью… А как они свои товары распродадут, с тех торговых людей десятинную пошлину собирати и давати им пропускные грамоты [Миллер, 1941, с. 173]» [1]

. Город был сильно укреплен, туда были посланы воевода и войска для охраны.

Из торговых и таможенных книг того времени видно, что Мангазея была большим торговым и ремесленным центром, где находилось и административное управление тазовско-енисейского Севера. Здесь имелось более 500 жилых домов, где круглый год проживали свыше тысячи человек, а во время ярмарки, в период навигации, одних торговых людей наезжало до двух тысяч. На своих судах - кочах они привозили хлеб и разнообразные товары, выменивая их на пушнину у местного населения. Внутри города располагалась крепость «Острог», обнесенная деревянной стеной с пятью башнями. Там находились воеводский двор, съезжая изба, где воевода чинил суд и расправу, таможенный и гостиный дворы, церковь и прочие официальные учреждения. Вне острога лежала слобода с жилыми домами, ремесленными и хозяйственными дворами. Торговые обороты этого первого в мире заполярного города достигали, по таможенным книгам, 100 тысяч рублей, что в переводе на современную валюту составляет громадную сумму - сотни миллионов рублей.

Конечно, такого расцвета Мангазея достигла не сразу. Сохранившиеся редкие документы относятся только к более позднему периоду. При раскопках города, проведенных М.И. Беловым, были обнаружены остатки еще более древнего поселения. Об этой ранней стадии поселения, а тем более о времени возникновения его можно только предполагать, но едва ли приходится сомневаться, что оно относится еще к эпохе существования Великого Новгорода, далеко на север раскинувшего свои торговые связи.

Ходили в Мангазею из Поморья Северным морским путем вдоль побережья на парусных судах того времени - кочах. Полуостров Ямал, далеко выдававшийся на север и потому часто блокированный льдами, не огибали, а пересекали поперек у основания по системе речек и волоку между ними. Как это делалось, видно из «отписки», т. е. донесения, в Москву тобольского воеводы Куракина 1616 г.: «От Архангельскова города в Мангазею во всея годы ходят кочами многие торговые и промышленные люди со всякими немецкими (т. е. иностранными.
– Н.У.) товары и хлебом. А поспевают морем в Карскую губу из города за две недели. А из Карской губы в Мутную реку вверх до волоку ходят пять ден, а волоком итти и ночи таскать версты полторы. А переволокши с волоку спуститца кочами в Зеленую реку и итти вниз четыре дни. А от Мутные реки до Мангазеи ходу две недели» [Миллер, 1941 г., с. 232] [2].

От Мангазеи русские землепроходцы выходили к Енисею. Туда они добирались вверх по Тазу до его верховьев, затем волоком - в верховья Турухана и по нему выходили на Енисей. Здесь при устье Енисей в 1607 г. был поставлен Туруханский острог, позднее по указу Москвы ставший городом Туруханском. Вскоре на Енисее, в его низовьях, вырос целый ряд промысловых становищ и поселков, среди которых важнейшим стал Дудинский, в 1667 г. превращенный в укрепленный пункт - Дудинский острог.

Важность этого места определялась тем, что отсюда начинался водный путь по рекам: с Енисея на богатую пушным зверем Хатангу. Проникнуть туда вдоль побережья в те времена было невозможно. На пути стоял полуостров, ныне названный п-вом Челюскин, который своим мысом Челюскин - самой северной оконечностью Евразии - далеко вдается во льды Полярного бассейна. Этот участок представляет немалые трудности и для современного ледокольного флота, а тогда для парусных судов он был совершенно недоступен. Поэтому наши предки изыскали более легкий путь - по рекам и системе волоков - метод, излюбленный еще древними славянами.

Водный путь на Хатангу шел вверх по р. Дудинке и ее притоку Боганидке до Боганидского озера и далее вверх по впадающей в озеро речке Вологачан (ныне Болгохтох) до ее верховья. Там волоком перебирались в другую речку Вологачан, текущую уже в оз. Пясино, и по нему сплывали в р. Пясину до левого притока - р. Дудыпты. По Дудыпте добирались до ее притоков Аваму и Тагенару, откуда переваливали в речку Волочанку, приток Хеты (бассейн Хатанги). Здесь в устье Волочанки возник поселок и теперь носящий свое старинное название Волочанка. В настоящее время это значительный районный центр Хатангского края. Торговый водный путь на Хатангу во времена Мангазеи был весьма оживлен. Я во время своей Пясинской экспедиции 1922 г. встретил в устье Дудыпты целый лес крестов и развалины изб, свидетельствовавших, что тут некогда был крупный поселок, где во время навигации, да, вероятно, и зимой, «кипела» бойкая жизнь.

Зимний путь на Хатангу шел тоже из Дудинки через Норильск или село Введенское, стоящее у истока Пясины из озера, вдоль северного склона Средне-Сибирского плоскогорья, где было достаточно леса для постройки зимовьев и для топлива. Этот древний санный путь сохранился и до сих пор. Многие становища, где теперь стоят фактории и торговые базы, по-прежнему носят свои старинные названия: Медвежий Яр, Летовье, Бирхатово, Авам, Рассоха, Самоедская Речка и пр.

Раскопки Мангазеи, проведенные в 1972-1975 гг. профессором Арктического и Антарктического института М.И. Беловым, показали, что это был не только торговый, но и ремесленный центр. Здесь имелись скорняжные мастерские для выделки мехов, портняжные - для пошивки одежды, сапожные - для разнообразной обуви. Интересно, что высокие каблуки и толстые подошвы ботинок мангазейских модниц ничуть не уступали современным. Были мастерские для изготовления металлических украшений одежды из меди и бронзы, пользующихся и до сих пор широким спросом у местного населения.