Сходная версия. На коленях богини-матери Нейт сидит солнечное дитя. Оно не видит её и не знает о ней. Страдая от своего одиночества, от своей заброшенности, дитя рыдает. Чувствуя презрение к его слабости, Нейт в гневе сплёвывает назад.

Рыдание, в данном случае, это способ, которым дитя пытается спасти себя от боли одиночества. Соответственно, это первый большой взрыв. А сплёвывание – это опять-таки схлопывание, сжатие этого взрыва. Здесь тоже есть интересные подробности, о которых мы ещё поговорим. По другой версии, слёзы бросаются за спину – вновь символ того же.

Здесь всё не так очевидно, а потому, нужно вникать.

…В одном из древних мифов о состарившемся одряхлевшем Ра, против которого люди замыслили недоброе, боги посоветовали своему владыке: «Да пойдет Око твое и да поразит оно для тебя замышляющих злое… и да сойдет оно в образе Хатор»…

…И пошла богиня, и поразила она людей в пустыне. Сказало величество бога этого: «Иди в мире, Хатор, ибо ты сделала то [для чего я послал тебя]».

Сказала богиня эта: «Жив ты, победила я людей, и сладостно это для сердца моего».

Сказал его величество Ра: «Могуч я». И возникло имя Сехмет»…

…Слово сказано, и богиня, почувствовав свою необычайную силу, принялась убивать людей. Однако Ра уже удовлетворился местью, и в душе его проснулась жалость к людям. Он приказал принести ему побольше красного камня «диди» (охры?), а также приготовить побольше пива. Растертый красный камень бросили в пиво, отчего оно стало подобным крови…

…Сказал Ра: «Отнесите их в место, где она хочет убить там людей»…

…Утром пришла эта богиня и нашла все залитым. И было лицо ее радостным там. И пила она, и сладостно было это сердцу её. И пошла она пьяная и не узнала людей тех…

Итак, что мы здесь видим? Ярость нападения на людей сменяется весёлым опьянением и уходом. Главное в мифе очень часто не очевидно, особенно покрытое совершенно необязательными усложнёнными подробностями. Здесь нужно вчувствоваться. Взрыв ярости или похоти, как во многих других мифах, взрыв огня, сменяется темой жидкости, опьянения, утекания, а значит – вбирания, и даже веселья.

В других версиях этого мифа пьяная Хатхор засыпает или мучается от похмелья. Ещё более яркий символ сжатия, схлопывания, остановки. Всё зримо.

В индуистском мифе о Яме и Ями, Ями, соблазняет своего брата-близнеца Яму.

…Пусть войдёшь ты в мое тело, как муж к жене!"

Яма ей возражает:

"Чего раньше мы не делали, как же это сделать сейчас?

Громко говоря истинное, шептать мы будем не истинное?"

Ями убеждает его:

…Ведь еще в утробе прародитель создал нас двоих супругами…

…Свидетели нам в этом – Земля и Небо…

…Сладострастная, что же ты обращаешься с таким соблазном к мужчинам?"

– пытается устыдить её Яма.

А Ями настаивает:

"Ко мне, Ями, пришла любовь к Яме,

Чтобы лечь с ним на совместное ложе.

Как жена мужу, хочу я отдать свое тело.

Да будем мы двое кататься туда-сюда, как колеса колесницы!"…

В итоге, Яма входит в неё. Это, всё тот же взрыв, пытающийся заполнить пустоту, всё тот же Уран, всё тот же Шу. В результате этого действа он умирает, и таким образом, становится первым родившимся, первым умершим, и царём смерти. Его смерть символизирует сжатие, схлопывание взрыва, попытку вернуться в начальную точку. Взрыв, как результат вожделения, желания объединения, мотив очень верный, но не единственный. По другой версии, он совершил жертвоприношение, то есть принёс в жертву пространству себя, ради сотворения мира, мы, ещё не раз встретим подобный мотив.

Практически полным аналогом этого мифа является славянский миф о Купало и Купале. Сохранился он плохо, в нескольких версиях, и больше в народных песнях, чем в мифах. Имя Купало связывают, как со словом “купаться”, так и с идеей бурного страстного кипения. Ты видишь, что здесь подходит всё. Взрыв, как ныряние в бездну, и взрыв, как страстный, оргазмический порыв. Купала соблазняет своего брата, и за это он убивает, топит её. Очевидное искажение. Да, иногда взрыв предстаёт перед нами в женском образе, но здесь очевидно, что именно брат, мужское начало, воспылал вожделением, и он же бросился вперёд, нырнул. И он же, всё тот же взрыв, сжался, схлопнулся в точку, то есть умер. Стал царём смерти, стал Колядой. Ты можешь вспомнить старые, устойчивые выражения: "на кой ляд?!", "пошёл к ляду!". Несложно почувствовать настроение этих посылов. Отсюда, и календарные соответствия – Купало, большой взрыв, расширение, как летнее солнцестояние, то есть, максимум солнца, максимум дня, максимум года, Коляда же, максимальное сжатие в точку, конец и новое начало, как солнцестояние зимнее, минимум солнца, минимум дня, дно года. Отсюда же, и Рождество Христово, правда, католическое.

…Увидев свою собственную дочь, Брахма, очарованный ее красотой, забыл про приличия и, когда она приняла облик лани, превратился в оленя и погнался за ней…

У этого мифа много разных вариантов, но все сводятся к одному. Великий Шива, дабы прекратить это безобразие, схватил оленя-Брахму и отсёк ему голову. Вообще, смена головы, очевиднейшим образом говорит о смене принципа. Нам ещё встретится подобное. Отделённая же голова, это опять-таки, явный символ точки, сжатия, минимума. Вновь всё то же: вожделение, взрыв, схлопывание. А вот с чего бы, окружающей пустоте считаться дочерью того, кто рванулся к ней, чтобы объединиться, заполнить её, это мы вскоре проясним.