— Тебе нужно добавить еще пару футов и выступающий изгиб, если вы собираетесь спускаться вместе, болван, — проревел Айвен, подходя.

— Не слишком ли дерзко, Пайкел? — спросила Кэтти-Бри, двигаясь рядом с ними. — Может быть, сделать не такой крутой склон?

— Хе-хе-хе, — хором сказали дворф и малыш, и Бри добавила, вызывающе глядя прямо на Кэтти-Бри: «Нет!»

— Бри, — сказала Кэтти-бри своим лучшим материнским голосом.

Малышка отвел взгляд.

— Бри, — повторила Кэтти-бри, не дождавшись ответа. — «Бри. Бри!»

— Нет! — сказала малышка.

— Бвиз, — позвал Пайкел, и маленькая девочка обернулась, широко улыбаясь.

— Бвиз? — Спросила Кэтти-бри.

— Бризи! — настаивала Бри.

— Бри?

— Нет, Бризи! Не Бри!

Кэтти-Бри начала отвечать, но остановилась на середине исправления, на середине объяснения. В чем был смысл? Некоторые сражения не стоили того, чтобы в них участвовать.

— Бризи, — сказала она вместо этого, и маленькая девочка просияла, а Пайкел издал еще одно «хе-хе-хе».

— Ты так и будешь стоять, пропуская все веселье, или пойдешь прокатишься? — спросил Айвен у Кэтти-бри.

Кэтти-бри задумалась всего на мгновение, прежде чем объявить: «Я собираюсь прокатиться».

Так она и сделала. А потом еще раз. И снова, с Бри. И еще один с Айвеном, ведущим всех четверых в цепочке, в которой Кэтти-Бри была последней, огибая повороты и почти, почти переваливая через насыпь на повороте.

Это были те самые моменты счастья, поняла Кэтти-Бри, и это было напоминанием, а не прозрением.

Эта простая маленькая игра была тем, что делало жизнь стоящей того. Не золото Бренора или сеть Джарлакса, и не какое-то приключение или война — это была счастливая роскошь и болезненная необходимость — но это, эта простая, детская, радостная игра, было тем, что действительно стоило того для Кэтти-Бри. Потому что это была любовь, это была дружба, это была семья.

Пусть не идеальные, потому что Дзирта здесь не было, но моменты, подобные этому, были совершенством, которого они надеялись достичь.

То, за что Дзирт буквально боролся, чтобы заполучить их — кульминация путешествия, которое последовало за ним из Мензоберранзана почти два столетия назад — и Кэтти-Бри не было с ним.

Она была окружена смехом, любовью и светом.

Но мрак не рассеялся.

— Это будет славное путешествие, — сказала Магистр Саван двум женщинам, которых она пришла навестить в Поместье Плюща в Длинной Седловине. — Ильнезара прибудет утром, и твоя дорогая Бри насладится миром, широко открывшимся перед ней, летая в сезон, который она еще не видела с такой высоты.

— Бризи, — сказала Кэтти-Бри.

— Да, верно. Сестры-драконицы действительно любят летать высоко, где дуют сильные ветры. Не бойся, у нас есть седла с привязями…

Она остановилась, заметив, что Кэтти-Бри улыбается.

— О чем ты? — спросила Саван. — Там, наверху, действительно дуют сильные ветры.

— Я думаю, она имеет в виду это имя, — заметила Пенелопа, хотя, казалось, она была не менее озадачена тем, что Кэтти-Бри нашла таким забавным.

— Имя?

— Моя дочь, — сказала Кэтти-Бри. — Она решила больше не отзываться на Бри. Мы должны называть ее Бризи. По крайней мере, в семейном кругу, хотя я подозреваю, что отказ не будет стоить вам — ни одному из вас — труда.

— Она упрямая, — согласилась Пенелопа.

— Упрямая? — Саванна немного помолчала, обдумывая это, затем одобрительно кивнула.

— То, что делает дядя Пайкел, только с ним и с ней, это потрясающе.

Все трое рассмеялись над этим.

— Ладно, — согласилась Саван. — Очень хорошо, тогда пусть будет Бризи, и твоя маленькая Бризи совершит славную поездку со мной обратно в монастырь Желтой розы, если ты согласна.

— Я не уверена, что понимаю, — сказала Кэтти-Бри, вызвав удивленные взгляды как Магистра Саван, так и Пенелопы.

— Она будет в полной безопасности, я уверяю…

— Конечно, она будет, — немедленно ответила Кэтти-Бри, ее тон и выражение лица ясно давали понять, что у нее нет ничего, кроме доверия к монахам. — Просто это сложно…

— Что ты скучаешь по Дзирту и чувствуешь вину за то, что позволила ему уйти во тьму без тебя, — вставила Пенелопа.

Кэтти-Бри бросила на нее сердитый взгляд, подтверждая, что волшебница Гарпелл была права.

— Потому что ты должна быть там с ним, — настаивала Пенелопа, и на лице Кэтти-Бри появилось удивление.