— Когда беременеешь, месячные прекращаются, — объяснила она. — Вся кровь остается внутри и окружает ребенка, чтобы ему было удобно.

— О-о…

— А что? Тебе нужен тампон?

— Не прямо сейчас, — сказала я, — но скоро понадобится.

— А почему родители тебе не купят?

— Ну, у меня же только папа, — протянула я. — Я же с ним живу.

— И что, ты не можешь его попросить?

— Нет, — замотала я головой.

— Почему?

— Мне нельзя ими пользоваться, — разъяснила я, — во всяком случае, пока не выйду замуж.

— Ничего себе! — удивилась Мелина. — Никогда о таком не слышала.

— Такое правило у папы.

— А откуда он? — поинтересовалась она.

— Из Ливана, — ответила я, и впервые мне было не стыдно об этом говорить.

— Ого, — повторила она. — А как же флаг?

— А что?

— Ну, вы ведь рядом с Вуозо живете, правильно?

Я кивнула.

— Так почему у вас американский флаг висит?

— Папа ненавидит Саддама, — сказала я.

Она уставилась на меня, явно не понимая, в чем дело.

— Мистер Вуозо думает, что папа любит Саддама, — попыталась объяснить я, — а это не так. Поэтому он и установил флаг. Чтобы доказать это.

— А почему твоего папу волнует, что о нем думает этот Вуозо?

Я задумалась на секунду, а потом призналась, что не знаю.

— Он жуткая свинья, — заявила Мелина.

— Кто? — не поняла я.

— Да этот Вуозо. Читает “Плейбой”.

— Правда? — Внезапно я поняла, что об этом лучше не распространяться.

Мелина кивнула.

— Нам сегодня случайно его почту доставили.

— А вы отдали ему журналы?

— Еще чего! — возмутилась она. — Я их выбросила.

— Вы выбросили его “Плейбой”?

— А что, не надо было?

На это я промолчала.

— Я буду выбрасывать все, что захочу.

Тут я и правда расстроилась. Не потому, что Мелина выбросила “Плейбой”, а потому, что она явно считала его чем-то плохим. А я бы не хотела, чтобы она так думала. Мне хотелось, чтобы ей нравились такие журналы так же, как и мне, чтобы мы одинаково думали обо всем на свете.

— Ну ладно, — наконец сказала я. — Пожалуй, мне пора.

— Иди, конечно.

— Извините за воланчики, — сказала я.

— Да ничего страшного.

До Вуозо было идти всего ничего, но я не стала срезать дорогу и прошла через переднюю дверь. Как только я вошла в дом, Зак тут же спросил:

— Ты что там делала так долго?

— Меня не было всего десять минут.

— Неправда, пятнадцать. А это значит, ты потеряла пятнадцать центов.

— Плевать, — отмахнулась я.

Мне было все равно. Больше всего мне хотелось думать о Мелине. И о том, как забавно торчал ее пупок, просвечивая сквозь футболку.

Когда домой пришел мистер Вуозо, Зак попытался было наябедничать, что я ушла и оставила его одного, но не вышло.

— Ты что, не в состоянии на пятнадцать минут остаться один? — спросил отец, и Зак ответил, что, конечно, в состоянии.

Тогда мистер Вуозо заявил, что не видит, в чем тут проблема. Потом, когда он ушел на кухню, Зак показал мне средний палец и прошептал, что я гребаная чурка, а я прошипела в ответ, чтобы он больше никогда меня так не называл.

Тем же вечером папа попросил меня перевести письмо. Когда я закончила читать, он похвалил меня, сказав, что я отлично справилась, и поинтересовался, много ли мне помогала мадам Мэдиган. Я собралась рассказать ему, как меня обзывали в школе, но не решалась повторить вслух все те ругательства. Почему-то я была уверена, что папа воспримет их на свой счет.

На следующий день, играя в бадминтон с Заком, я закинула четыре воланчика за забор к Мелине.

— Ну ты и корова! — закричал Зак.

— Извини, — ответила я, — сейчас принесу.

— Нет! — завопил он, но я уже ушла.

— Воланчики? — спросила Мелина, открыв дверь, и я кивнула.

Из неряшливого пучка волос у нее торчали карандаши.

Впустив меня, она первым делом поинтересовалась, ровно ли, по моему мнению, она повесила картину в гостиной, и я подтвердила, что да, ровно. На рисунке красовался дом песчаного цвета, примостившийся на обрыве скалы.

— Что это за дом? — поинтересовалась я.

— Там раньше жил Гил.

— Это Сиракьюс? — спросила я, хотя на Сиракьюс это совершенно не походило.

Она рассмеялась.

— Нет, это в Йемене.

Я попыталась припомнить, где же находится этот Йемен.

— Он там жил, когда работал в Корпусе мира, — объяснила Мелина.

— И чем он занимался?

— Много чем, — пожала плечами она. — В основном канализацией.

— О, — промолвила я.

— Туалетами, — уточнила она.