— Черт побери! — выругался он. — Я же велел тебе прийти ко мне, как только этот парень уберется.

— А я не хочу, — заявила я.

— Неужели?

Я покачала головой. Еще секунду он постоял на ступеньках. Затем спустился и подошел прямо к окну. Он не обратил внимания на бархатцы, которые папа высадил под подоконником, и встал прямо на них.

— Чем ты занималась с этим ниггером? — спросил он.

— Ничем.

— Или ты скажешь, чем вы занимались, или я расскажу твоему папаше, что этот негрила был у тебя, и мне наплевать, изобьет он тебя до смерти или нет.

У меня аж дыхание сперло, когда он заговорил о папиных побоях.

— Пожалуйста, не говорите папе, что Томас тут был, — попросила я.

— Просто скажи, чем вы с ним занимались, вот и все.

Я промолчала.

— Ты что, позволила ему себя трахнуть?

Я все еще молчала.

— Господи Иисусе, — выговорил он.

— Вы пообещали, что не будете на меня доносить, — сказала я.

— Господи Иисусе, — повторил он снова.

Первым делом, войдя домой, папа поинтересовался:

— Чем это так пахнет?

— Пахнет? — Я глубоко вдохнула, демонстрируя, что не понимаю, о чем это он.

— Тут чем-то воняет, — повторил он, принюхиваясь повсюду.

— Я не чувствую.

— Может, из мусорки? — предположил папа и открыл дверцу под раковиной. Мешок был набит битком. — Вынеси мусор, Джасира.

Я кивнула и пошла завязывать на пакете узел.

— Если ты не будешь выполнять свои обязанности, у нас заведутся тараканы, — предупредил папа. — А если у нас заведутся тараканы, за услуги дезинсектора ты будешь платить из своего кармана.

— Ладно.

— А это очень дорого, — добавил он.

Я думала, что папа попросит заодно выбросить и Снежка, но он промолчал. Наверное, забыл. Но я не стала ему напоминать. Я понимала, что он мертв, но все равно выбрасывать его в мусорный контейнер мне совсем не хотелось.

Назавтра в школе Томас стал расспрашивать меня, что произошло с мистером Вуозо.

— Ничего, — ответила я. — Он потом приперся и хотел со мной поговорить, но я ему дверь не открыла.

— О чем это он хотел с тобой поговорить?

— Откуда я знаю, — соврала я.

Томас умолк на секунду.

— Он что, в тебя втюрился? — наконец спросил он.

— Что?

— Он тебя любит? — повторил он.

— Нет, — сказала я, хотя мысль о том, что Томасу так кажется, представилась мне интересной.

— Он с тобой разговаривает так, словно в тебя влюблен, — объяснил Томас. — Понимаешь, когда влюбляешься, всегда начинаешь так командовать, как он. Со стороны это особенно заметно.

— Не думаю, что он меня любит, — с сомнением произнесла я.

— Но это возможно.

— Вряд ли, — повторила я.

Но до конца этого дня я только и делала, что думала о словах Томаса. Мне-то всегда казалось, что я мистеру Вуозо не нравлюсь, что он просто так развлекается. Мне даже в голову никогда не приходило, что тут может быть что-нибудь еще.

В классе мы с Дениз стали обмениваться записками. Она написала: “У мистера Джоффри есть подружка. Поверить не могу” — и пририсовала грустную рожицу с крошечной слезинкой на щеке.

Я ответила: “Ты уверена?” — и она прислала новую записку: “Да. Он наконец прочел мой гороскоп и сказал, что для его девушки все полностью совпало”.

“А что там было?” — поинтересовалась я.

“Что Близнецы в этом месяце будут сверкать невообразимой красотой и обретут успех в работе. Ох. Он прямо меня лицом ткнул в это место”, — писала Дениз.

“Может, он просто хотел, чтобы ты остыла к нему?” — предположила я.

“Нет, он хотел меня отшить, и пожестче”, — ответила она.

“Сочувствую”, — написала я в ответ.

Потом Дениз спросила, как у меня дела с мистером Вуозо, и я сказала, что все хорошо. Я не стала ей говорить, что он разозлился из-за моего интервью, и что вчера он меня напугал, и что, возможно, он в меня влюблен.

Дениз в ответ написала, что она мне завидует. “Тебе так повезло, — гласила записка, — постарайся выяснить, когда у него день рождения, и тогда я напишу ему хороший гороскоп”.

Вернувшись из школы домой, я сделала уроки. Потом включила телевизор и начала гладить. С тех пор как я лишилась подработки у Вуозо, папа начал платить мне за глажку его рубашек. Теперь он не носил их в прачечную, а давал мне по полтора доллара за каждую. Он сказал, что, если я буду плохо гладить, он снова начнет отдавать их в прачечную.