— Отличный день для работы в саду, — сказал Гил, на этот раз по-английски. На нем были джинсы и домашние тапочки, а под мышкой он зажал утреннюю почту. Я как-то заметила, что очки он носит только по выходным, как некоторые люди спортивные штаны или старые кроссовки.

— Да, — отозвался папа, бросив взгляд на солнце, — вот мы с Джасирой и решили этим воспользоваться.

Я ненавидела, когда он делал вид, будто какое-нибудь занятие — наша общая идея. На самом деле все всегда решал он сам. Конечно, это всего лишь сад, но меня все равно это бесило.

— Ну, — произнес Гил, — не буду вам мешать. Я-то пришел, чтобы пригласить вас к нам на ужин. Мелина решила, что нам следует всем вместе отпраздновать окончание войны.

— Отпраздновать? — переспросил папа. — Что же тут праздновать?

Я думала, что папин тон напугает Гила, но тот, кажется, даже ничего не заметил. Улыбнувшись, он ответил:

— А вас это разве не радует?

— Нет, — буркнул папа, — не радует.

Гил пожал плечами:

— Ну, не обязательно праздновать. Можно и просто поесть.

Я надеялась, что папа откажется и нам не придется к ним идти. Что он будет вести себя как обычно и не захочет сближаться с другими людьми. Но он меня разочаровал.

— Как это мило с вашей стороны, — сказал он. — Конечно, мы с радостью придем.

— Отлично, — обрадовался Гил и сообщил, что ждет нас в пятницу в половине восьмого.

Как только он ушел, папа заявил:

— Этот тип такой же идиот, как и Вуозо. Оба навешивают на меня ярлыки.

— Тогда зачем ты согласился идти на ужин? — удивилась я.

Папа взглянул на меня:

— Я думал, ты дружишь с этой Мелиндой.

— Мелиной, — поправила я.

— Не называй взрослых по имени.

— Извини.

После обеда он подвез меня к Дениз. Он дождался, пока та откроет дверь, и уехал. Дениз помахала ему рукой, но он, кажется, не заметил.

— Пошли, — позвала она, — мы как раз обедаем.

Я сказала, что уже поела, но Дениз заявила, что ее мама испекла пирог, так что мне придется поесть еще раз.

Миссис Стэсни, женщина с короткими рыжими волосами, была гораздо выше Дениз. Когда мы вошли в кухню, она пожала мне руку и велела нам присаживаться.

— А у Джасиры депрессия, — заявила Дениз.

— Правда? — спросила миссис Стэсни, вытаскивая пирог из плиты и ставя его на стол. — Из-за чего?

— Ее бойфренд разлюбил. Совсем как у меня, — сообщила Дениз.

— Девочки, вы еще слишком маленькие, чтобы расстраиваться из-за парней, — сказала миссис Стэсни.

— Неправда, — возмутилась Дениз. — У нас как раз переходный возраст.

Ополоснув тарелки, мы сложили их в посудомоечную машину, и миссис Стэсни повезла нас в торговый центр. Дениз хотела купить себе пару штанов, но подходящих не нашлось. Те, что идеально сидели на талии, дико жали в попе, а те, что сели как влитые на попу, болтались в талии.

— Вот ведь отстой. — Дениз вздохнула так тяжело, что прядь ее светлых волос отлетела в сторону.

Раз уж Дениз не смогла найти себе нормальной одежды, мы решили пойти в ателье под названием “Волшебные снимки” и сфотографироваться. Там нас накрасили, одели в красивые платья и показали, как позируют модели. Я стеснялась, но Дениз заявила, что только это сможет ее утешить. После съемки фотограф показал нам все снимки, и мы выбрали самые удачные. Мне хватило денег только на одну копию, но Дениз заказала мне еще две.

— Одну маме, одну папе, — сказала она. — Вот так.

Я поблагодарила ее, хотя понимала, что меньше всего мои родители мечтают о сексуальной фотографии своей дочери.

Папа Дениз забрал нас около шести часов. Высокий, но полный, он носил слуховой аппарат телесного цвета — о нем упоминала Дениз. Я его сразу заметила, потому что сидела в машине позади него. Все это время он провел в тренажерном зале и теперь подробно рассказывал нам про свои достижения: сколько миль пробежал, сколько скручиваний для пресса сделал, с каким весом отжимался лежа. Он похвастался, что потерял уже почти полтора килограмма. Дениз заявила, что это, конечно, очень хорошо, но ей хочется поговорить о чем-нибудь еще помимо спортзала.

— Задай Джасире какие-нибудь вопросы про нее, — велела она. — Узнай хоть что-нибудь о моих друзьях.

— Расскажи про себя, Джасира, — послушно сказал мистер Стэсни, глядя на меня в зеркало заднего вида.

— Не так! — возмутилась Дениз. — Задай ей какой-нибудь личный вопрос.

Мистер Стэсни задал мне несколько “личных” вопросов — про школу, папу и маму. Мне это напомнило беседу с родителями Томаса, вот только мистера Стэсни совершенно не интересовали мои ответы. Конечно, он не был невежливым или что-нибудь в таком духе. Просто, наверное, он еще не все рассказал про свое посещение спортзала.