Но ничего подобного не произошло, поэтому я осторожно распахнула дверь пошире, и мы проскользнули внутрь.

В доме было тихо. Перед нами простирался коридор. Справа – закрытая дверь, слева – лестница наверх. Матс стоял прямо за мной, так близко, что я затылком чувствовала его дыхание. Впрочем, он почти сразу же прокрался вперёд и прижался ухом к двери. Я ждала. Приложив указательный палец к губам, Матс махнул рукой в сторону лестницы. Пол здесь, к счастью, устилали толстые ковры, поэтому мы ступали совершенно бесшумно.

Внутреннее убранство дома разительно отличалось от виллы «Эви», хотя тоже напоминало о далёком прошлом. В глаза сразу бросались многочисленные зеркала в вычурных позолоченных рамах и тёмная деревянная мебель. Всё казалось каким-то слишком уж огромным и помпезным.

Я невольно вспомнила о баронессе фон Шёнблом, которая прекрасно вписалась бы в здешние интерьеры – с этими её нелепыми бархатными платьями а-ля принцесса и крошечными шляпками на туго завитых локонах. А когда я впервые встретила баронессу, у неё вдобавок ко всему был с собой ещё и зонтик от солнца! Она не просто выглядела пережитком прошлых веков – она им и была. Как и всё в этом здании.

В эту секунду мне вдруг стало абсолютно ясно, куда привёл нас Даан. Это, должно быть... Этот дом мог принадлежать только баронессе! Ведь на бланках именно её заказа мы нашли герб Амстердама с двумя львами!

Едва мы успели подняться на второй этаж, как снизу раздался звон дверного колокольчика. Я прижала к себе Бенно и замерла, словно превратившись в соляной столп. Роскошная винтовая лестница в конце коридора вела вниз. Наверное, там располагался холл парадного входа.

Я уловила едва ощутимый запах – и по коже у меня тут же побежали мурашки. Это был тот самый запах земли, так хорошо знакомый мне по Виллему. Запах «вечных».

Внизу распахнулась какая-то дверь, и до нас донеслись голоса мужчины и женщины. Вернее, крики. Они говорили на таких повышенных тонах, что первые фразы я даже не смогла разобрать. Потребовалось несколько секунд, чтобы уши привыкли.

– Я вас предупреждаю! – прокатились по холлу раскаты низкого мужского голоса, который я сразу же узнала. Даан!

– Вы можете требовать всего, чего только соблаговолите, глубокоуважаемый господин де Брёйн, – проговорил в ответ женский голос, вне всяких сомнений принадлежащий баронессе. – Однако я не считаю себя обязанной учитывать ваши пожелания в какой бы то ни было форме.

– Речь идет о моём метеоритном порошке! – негодующе воскликнул Даан.

– И он послужит нам весь, до последней крошки, – ледяным тоном ответила баронесса. – Сеньор Сирелл не допустит других вариантов!

Сирелл? Кого это она имела в виду – Сирелла де Ришмона?! При звуке этого имени руки у меня покрылись гусиной кожей. Я посмотрела на Матса, который, кажется, тоже содрогнулся от ужаса. Значит, баронесса и этот подозрительный производитель парфюмерии, о котором мы читали в Интернете, и впрямь связаны. И Даан, очевидно, прекрасно об этом знал.

– Охотно верю, – перебил её Даан. Его голос вдруг зазвучал тише и словно бы утратил силу. Но, прокравшись к перилам и украдкой взглянув вниз, я невольно улыбнулась. Даан смотрел на баронессу повелительно и совершенно невозмутимо, так, словно его ничего не могло вывести из себя. – Только что бы там себе ни думал месье де Ришмон – скоро вам придётся обходиться без метеоритного порошка. На «Аромат вечности» он расходуется в огромных дозах, и любые запасы рано или поздно иссякнут. Чем раньше вы свыкнетесь с этой мыслью, тем лучше.

Баронесса визгливо рассмеялась. Этот голос я бы не спутала ни с чьим, и он с каждой секундой вызывал во мне всё большее отвращение. А вот внешний облик её, напротив, изменился почти до неузнаваемости. Волосы совершенно побелели, а всё лицо покрылось морщинами.

– Это мы ещё посмотрим, – сказала она. – Определённо известно одно: вы давно не в том положении, чтобы влиять тут хоть на что-то. Этот шанс вы упустили много лет назад!

Раздались шаги. Потом вновь открылась входная дверь.

– Даже если и так! – резко ответил ей Даан. – Я всё равно вас всех переживу! С этим фактом вам придётся смириться, ведь любые запасы аромата рано или поздно иссякнут! Вы ещё пожалеете об этом разговоре, Шёнблом, когда на коленях приползете умолять меня о помощи!

Входная дверь с грохотом захлопнулась.

Судорожно сглотнув, я посмотрела на мальчишек. Где-то в животе у меня шевельнулось нехорошее чувство. Даан знал куда больше, чем мы изначально предполагали, и всё-таки отказался нам помогать. Чего он вообще хотел добиться своим приходом сюда? Он же был вынужден уйти ни с чем!