Не сговариваясь, мы двинулись на остановку.

Я боялся, что дети начнут лезть Алисе в душу, расспрашивать о пережитой мерзости в деталях, и шел следом, чтобы осадить, если вдруг кто-то начнет проявлять рвение. Но нет, все вели себя тактично.

Когда схлынул восторг, вызванный появлением Алисы, парни обступили меня, и посыпались вопросы:

— И че, ты не зассал идти в лагерь? — Димон Минаев.

— Я б зассал. — Димон Чабанов, чей гундосый голос забыть невозможно.

Насколько знаю, в зрелом возрасте он прооперировал носовую перегородку, стал говорить нормально и на радостях запел. Бросил работу, жену, освоил синтезатор и пошел вокалистом в ресторан. Нужно надоумить его прооперироваться раньше.

— Правда, что у них были пистолеты? — Боря.

— Ну ты и тихушник, а мы и не знали! — Наташка.

Сколько восторга в глазах друзей! Словно Супермена или Бэтмена увидели и были готовы качать меня и подбрасывать. Поставить на постамент и устлать все вокруг цветами. Особенно Борис радовался, который знал немного больше остальных, и не отходил от меня ни на шаг.

— Мать узнает — прибьет, — предположила Наташка.

— Потому я ничего никому и не сказал. — Я зевнул, смахивая навернувшиеся слезы. — И вы не говорите, сил нет отбиваться.

— Тренировки снова не будет? — пробормотал Боря.

— Не, ребят, мне надо поспать.

На конечную остановку мы идти не стали, пересекли парк, перешли дорогу и, пока не влились в толпу, Алиса встала посреди тротуара, сжала кулаки и проговорила:

— Спасибо вам. Если бы не вы… Если бы не ты, Паша… Я… я… — Она жадно хлебнула воздух, силясь протолкнуть его через ком в горле. — Я поняла. У меня никого, кроме вас, нет.

— Но ведь мы — есть, — улыбнулся я, а Гаечка снова обняла подругу проговорив:

— Если дома паршиво, у меня поживешь. Вечером у матери спрошу, она не будет против.

— Спаси-ибо!

Повиснув друг на друге, девчонки разревелись в два голоса. Глядя на них, Наташка отвела взгляд и принялась кусать губу.

— Пойдем на базу, — предложил Илья, хлопнув Алису по спине. — Побудешь пока там.

Девочка кивнула, не отлипая от Гаечки.

— Спасибо. Реально ведь некуда идти.

Пока ждали автобус. Я рассказывал, как шпионил за бандитами в заброшенном лагере. Друзья слушали затаив дыхание, Алиса — внимательнее всех, Илья зевал — ему эта история знакома лучше, чем кому бы то ни было. Когда дошла очередь до собак, все аж замерли, а Наташка принялась грызть ноготь.

— Как в кино! — восторженно выдохнула Гаечка. — Это надо отпраздновать, как считаете?

— Дай дослушать, — пробубнил Димон Чабанов, и Гаечка смолкла.

Вдалеке показался наш автобус, и рассказ пришлось прервать, а заключительную часть истории дети услышали уже на задней площадке «Икаруса». Бабкам, занявшим сиденья, тоже повезло узнать новость из первых уст. Одна, поджарая и узкоглазая, с лицом морщинистым, как печеное яблоко, не стерпела и начала расспрашивать меня, ее соседки подключились и галдели, пока мы не вышли на Илюхиной остановке под возглас одной старушки, что знает она Мартынова Ромку, такой хороший парень, честный, правильный, в нашем селе живет.

Все время говорил я, Алиса молчала. Только на улице опять меня обняла молча, всхлипнула.

— Так это все ты! Ты меня искал… И нашел!

— По самурайским законам, — прогудел Чабанов, — ты должна вернуть ему долг или служить до конца жизни.

— Не неси чушь, — шикнул на него Илья.

— Во-во, где самураи, а где мы, — поддержал его я, отлепил от себя Алису. — Ничего ты мне не должна. Просто глупости не делай, ладно? Как тебя вообще угораздило туда попасть?

Она сморщила нос.

— Не хочешь — не говори, — включил заднюю я. — Все мы ошибаемся.

— А я скажу! Потому что ничего такого не делала! А то еще подумаете, что я шлюха.

Мы миновали бабок на боевом посту, спустились в подвал, Илья отпер дверь. Желание ехать домой уступило место любопытству. Алиса села на продавленный диван, я — рядом. Растекся лужицей, зевнул. Хоть спички в глаза вставляй! Слева от Алисы сели Наташка и Гаечка. Илья оседлал табурет, Димоны расположились на полу.

Алиса сцепила пальцы и начала рассказ. Говорила она сбивчиво, бессвязно, смысл угадывался с трудом.

В тот день хахаль к Алле заявился в начале двенадцатого ночи, и Алису попытались выставить в коридор. Уходить она отказалась, и ее выволокли за шкирку, а когда она принялась орать и стучать в дверь, на глазах соседей Ашот ее отпинал и вытащил на улицу.

После этого Алиса решила уйти из дома навсегда, но куда, пока не решила. Она просто шла и шла вдоль дороги, и тут остановился парень на мотоцикле, предложил подвезти, был послан, но не отстал. Проявил сочувствие, рассказал, как его так же выгнали из дома, проникся бедой Алисы.