— Побудь здесь, я сгоняю в аптеку, перекиси куплю…

Мальчика перекосило, но он взял себя в руки и по привычке опустил голову, чтобы спрятать волосами ожог. Он боялся, что человек, который, возможно, единственный за долгое проявил сочувствие, его бросит. Но не стал цепляться за меня, навязываться, пусть и, наверное, очень хотел. Просто сел в тени, притянув колени к животу.

Пока покупал перекись и вату, а потом в магазине стоял в очереди за кефиром и печеньем, я думал о том, сколько Ян на улице. Видимо недавно, уж очень отличается от других бродяжек, те готовы руки облизывать дающему, этот — гордый, и ассимилироваться у него вряд ли получится.

Выстояв очередь, я купил еще и мороженого — самому хотелось, и вернулся к Яну. Он сидел там же, уткнувшись в колени. Видимо, уже простился со мной. Вздрогнул, когда я уселся рядом.

— На вот, — я отдал ему перекись. — Промой свои ранения, а потом поешь.

— Зачем ты это делаешь? — спросил он.

— Съесть тебя хочу, как ты — кота, — пошутил я и сразу же успокоил его: — Ты нормальный пацан. С мозгами и собственным достоинством, я просто хочу помочь.

— Правда? — Из здорового глаза на меня взглянул не затравленный звереныш — человек.

Я намочил перекисью вату, сунул ему в руку.

— Давай, а то еще гнить начнешь.

Обработав ссадины, мальчик приступил к трапезе. Он был голоден, но не запихивался жадно, а с достоинством вкушал, поглядывая на меня.

— Давай ты не будешь мстить котам, — говорил я, рассчитывая, что сработает дар внушения. — Просто забудешь про котов. И не будешь думать, что все люди тебя ненавидят. Вообще большинству на тебя плевать.

Откуда-то я знал: на этого мальчика мой дар не подействует, потому что внушению поддается только тот, кто слаб.

Что же с тобой делать, малой? Как давным-давно, еще в прошлой жизни, учила баба Валя: «Если не собираешься брать домой кота или щенка, не гладь его». Я не только погладил, но и покормил, так что деваться некуда, придется брать ответственность за мальчика со свихнутой психикой. Ассимилировать его в общество, учить доверять миру. А потом разбогатею, куплю большой дом и…

И что? Сделаю приют? Так всех замерзающих не обогреешь, всех голодных не накормишь. Всех — нет, но если получится пригреть хотя бы нескольких, это уже много. А уж для этих нескольких такая милость — настоящий джекпот.

— Ты где ночуешь? — спросил я.

Ян сперва прожевал, потом ответил:

— На море. Если дождь, под мостом или в трубе под дорогой.

— Только честно скажи, ты воруешь?

— Нет, ты че! Собираю бутылки и… ну… бью котов, обдираю и сдаю узбекам.

Убийство котов — не зов души, и это дает надежду, что мальчик не безнадежен: промысел котов кажется ему менее зазорным, чем воровство. Пусть поживет в нашем ДОТе, буду его по мере сил подкармливать и наставлять на путь истинный.

— Хорошо. Домой я тебя взять не могу, там родители. — Я протянул ему мороженое. — Но есть одно место, где можно перекантоваться, а дальше что-нибудь придумаем. Только чур котов не трогать!

— Ты не шутишь? — Ян округлил здоровый глаз, развернул упаковку пломбира. — Да нафиг мне те коты!

Теперь понятно, чего он такой патлатый — прячет ожог. А когда не видно месива шрамов, и мутный глаз скрыт волосами, то вполне нормальный мальчишка, с живым пытливым взглядом, развитый и по возрасту сложенный.

По дороге домой Ян разговорился, рассказал, что ему одиннадцать лет, но он закончил шестой класс, потому что умный и пошел в школу с шести лет. Из детдома он сбежал в конце мая — то есть совсем недавно, любит читать и ходил в кружок авиамоделирования. Непростой мальчик, воспитанный, еще не испорченный улицей.

Жил он с матерью и младшей сестрой в областном центре, в самом сердце города, но в частном доме. Мать разводила кроликов и котов, но котов в зад целовала, а кроликов — нет, убивал их какой-то дядь Петя, а Ян научился свежевать и помогал матери их разделывать, хотя поначалу было жалко и противно.

В итоге на базу я попал в начале восьмого, а до этого обустраивал Яна и запасал ему провиант. Завтра предстоит хлопотный день — нужно подготовиться к поездке в столицу и собрать колоссальную партию товара, могу не успеть проведать мальчика, а послезавтра мы уезжаем в Москву, знакомить Наташку и Бориса с дедом.

Уже после тренировки дома я обнаружил свежие газеты с фотографией Алисы на первой странице. С той самой фотографией, из которой мы делали фоторобот. А это значит, какая-то тварь все-таки заплатила Миковой-старшей за сенсационный материал.