Синтия дует губки, складывает руки на груди, собираясь что-то ответить нахалу, но нежная рука учительницы похлопывает по плечу, успокаивая девочку.

– Бекс, даже для чудес необходимо немного времени.

– Сколько? – морща нос, мальчик соглашается на чужие правила.

– Дай чудесам хотя бы неделю, чтобы набраться сил и прийти к тебе в гости. – Миссис Лорнелли подмигивает Бексу, подталкивая детей к их партам. – Рассаживайтесь по местам, сегодня будем собирать бумажные цветы для мам.

Бекс спотыкается, летит на пол, но вовремя хватается за парту.

– Прости, – шепчет он испуганной однокласснице, на которую чуть не упал, и хмурой тучей садится на свой стул.

Уроки тянутся долгой протяжной воющей нотой. По голове словно стучит маленький молоточек, каким-то волшебным образом находящий одну и ту же точку. Бам. Бам. Бам. Трррр. Звонок с последнего урока становится точкой в мучениях Бекса, но в отличие от других он не торопится уходить. Медленно поднимается из-за парты, складывает вещи в рюкзак. Не скидывает их одним движением руки в сумку, а каждую вещь аккуратно по одной укладывает на место, протирает парту платком, медленно задвигает стул.

– Бекс, у тебя всё в порядке? – мягкий голос миссис Лорнелли окликает мальчишку.

– Да.

– Бабушка тебя сегодня не встречает?

– Она занята. Я дойду, не переживайте, – очень по-взрослому убеждает учительницу Бекс.

Миссис Лорнелли хочет возразить, предложить остаться и подождать Людмилу Павловну вместе, только её саму ждут собственные дети и дела, от которых, конечно, можно отказаться, но…

– Вы можете отвезти меня к бабушке Молли, они с моей ба подруги. Ба заберёт меня вечером, – мягко уговаривает Бекс.

– Хорошо, но пусть Людмила Павловна обязательно позвонит мне, когда заберёт тебя, чтобы я не волновалась, – соглашается на сделку с совестью миссис Лорнелли.

Бекс кивает, закидывает толстый рюкзак на плечи и медленно шагает за учительницей к её синей подержанной машинке, падает на твёрдые сидения и щёлкает ремнём безопасности.

– У тебя дома точно всё хорошо?

Бекс хмыкает, понимая, к чему начинается этот мини-допрос.

– Да, просто там никого нет. Бабушка на занятиях, мама работает, – перечисляет Бекс, но тут же машет руками, как бы успокаивая. – Вы не волнуйтесь, за мной присматривают бабуля Молли и соседка, тётя Зина. Всё в порядке, правда.

– Хорошо, – наконец успокаивается миссис Лонрелли и выруливает с парковки.

В кафе «Жизнь» они едут молча, погружённые каждый в свои мысли. Бекс старается улыбаться. Рассматривает серые безвкусные здания, аляпистые деревья с листьями разного оттенка мерзости. Заставляет себя приподнимать уголки губ от мысли о вкусном курином супе, вредных сэндвичах с кетчупом и самом сладком в мире какао с горсткой маршмеллоу, хрустящими вафлями и шоколадным сиропом. Добрая старушка, конечно, поможет сделать уроки, ответит на сотню вопросов и отведёт его домой, когда бабушка в очередной раз о нём забудет. А утром он соврёт учительнице что-нибудь про то, как они с бабушкой весь вечер веселились и играли, что совсем забыли ей позвонить. Такое бывает, правда-правда. Не у него.

– Большое спасибо, миссис Лорнелли, увидимся завтра, – с радостью прощается Бекс, легонько хлопая дверью автомобиля.

Не по-осеннему тёплый день тяжестью безразличия давит на плечи, сжимает что-то светлое и доброе в груди, вызывает желание заплакать. Нет, не так громко в голос, как делают маленькие дети, а тихо, неуловимо, удушая болезненный вой где-то в горле, пряча дрожь за натянутой улыбкой. Как взрослый. Раньше бабушка забирала его со школы. Раньше они гуляли узкими и широкими улочками, крутились на каруселях, катались на качелях и придумывали, какой формы облака. Раньше по вечерам его ждала вкусная пюрешка с котлетками, пирожки или даже плацинды с капустой. Раньше. Дома его больше никто не ждёт.

Дзинь.

Входной колокольчик звенит от столкновения с тяжёлой дверью, в чисто вымытом стекле которой отражается грустный маленький мальчик со взъерошенными волосами.

– Жизнь тебя любит, сыночек, – ласково здоровается старушка Молли, уже выставляя на стол тарелку с горячим борщом, баночкой сметаны и печёными пирожками.

– И вас любит, – возвращает чужую вежливость Бекс, плюхается на мягкое кресло и усаживает портфель на соседний стул. Протирает руки густой жидкостью с ядрёным запахом спирта. – Бабуля Молли, откуда вы всегда знаете, когда я приду?

– Тю, тоже мне секрет. – Молли складывает руки на бока, с удовольствием наблюдая, как мальчишка ест. Коричневое платье делает старушку слишком древней, но та никогда не обращает внимания на такие мелочи, как возраст. – Ты просто приходишь каждый раз, как я подумаю о тебе.

– Выходит, вы думаете обо мне даже чаще, чем моя мама, – с затаённой печалью помешивает ложкой борщ Бекс, теряя всякое желание его есть.

– Ну-ну, я уверена, что она не забывает о тебе ни на секунду.

– И поэтому не приезжает домой? – Бекс отодвигает от себя тарелку, упирается локтями в стол, укладывая круглые щёки на ладони. – Вот вы взрослая, вы скучаете по мне, и мы видимся каждый день. Раз мама так скучает, то где она? Почему её никогда нет?