— Что ты собираешься делать?

— Не знаю.

— Когда, по-твоему, подсыпали сахар? — спросил Кузьма. Геша почесал затылок, сдвинув при этом свою береточку, типа кепочки, на самый нос, видимо, он еще не задавал себе подобного вопроса.

— В общем-то недавно…

— Почему ты так думаешь?

— Так иначе он бы весь разошелся.

— Значит, тот, кто насыпал, знал, что нам придется выходить в шторм?

— Значит, так, — мрачно согласился старшина.

— Кто был на катере перед тем, как нам выйти?

— Мы были и еще Музыкантов, пожалуй… Я его еще попросил проверить горючее.

— Значит, некому, кроме него?

— Да ну, что ты, не думаю, чтобы этот тихоня мог так пошутить.

— А если это была не шутка. Ведь он знал, что мы выходим в море в шторм.

— Ну к чему ему, подумай сам?

— Но ведь больше некому, — хладнокровно возразил Кузьма.

— Ничего не понимаю… — развел руками старшина.

— Как ты думаешь, у него есть причины злиться на тебя? О себе я и не говорю. Я человек новый. Что ему со мной делить?

— Да какие там причины?! Ничего такого я ему не сделал. Так. Может, пошутил когда, но у нас на станции над всеми смеются. Я никогда не мог бы подумать, что он способен на что-нибудь такое. Даже не представляю, что с ним теперь делать.

— По-моему, и не надо ничего делать. И говорить ничего не надо. Ведь мы же не уверены. А вдруг это не он… Такая обида парню ни за что.

— Что же, так и оставить? Мы там чуть концы не отдали, а он — гуляй на здоровье и посмеивайся в кулак? Нет, так дело не пойдет.

— Конечно, так оставлять нельзя, — согласился Кузьма, — нужно проверить, а уж тогда, когда мы будем точно уверены, что это он, и никто другой, вот тогда и подумаем, что нам с ним делать. Согласен?

— Разумеется, надо проверить, а с другой стороны — смешно. Что он заранее знал о шторме, о том, кто выйдет в море и на каком катере. Все это очень непонятно…

— Вот и нужно все выяснить, — поддакнул Кузьма, — а сейчас крикнем Рудакову, чтобы он нам привез пива из твоих запасов, а то пить невозможно хочется.

— Рудакову? Чтобы он знал, куда я прячу пиво? Никогда! Скорее я вплавь пойду на берег, чем расскажу этому бегемоту о своем пиве.

— Тогда позовем его, пусть нас перевезет. А там и выпьем за благополучное возвращение. Идет?

— Так идет.

* * *

После смены Кузьма привел недоумевающего Рудакова в гостиницу в номер Меньшикова.

Филипп Степанович лежал на незастеленной кровати. Завидев ребят, он тяжело приподнялся и поздоровался.

— А! Заходите, заходите, здравствуйте, присаживайтесь к столу. Ну, что у вас нового, почему днем не звонил? Я уже начал беспокоиться.

Кузьма встал и вытянулся.

— Разрешите доложить, товарищ полковник?

— Докладывайте.

— Позвонить не мог. Существенных новостей нет, кроме того, что на меня сегодня было совершено… новое покушение.

— Так… Дальше? — Полковник нахмурился. — Продолжайте, только подробнее.

Кузьма, не пропуская ни одной мелочи, подробно рассказал все, что произошло с ним и старшиной в море. Рассказал результаты исследования мотора, свои домыслы и соображения.

Рудаков слушал молча, и с лица его не сходило недоуменное выражение. Когда Кузьма кончил рассказывать, Меньшиков спросил у него:

— Ваши выводы?

— Если моя гипотеза насчет Музыкантова подтвердится, — подумав, ответил Кузьма, — то совершенно ясно: все связанное со станцией — дело рук Музыкантова. А коли так, то и история с валютой имеет к Музыкантову прямое отношение. Остаются неясными только два пункта. Первый — кто же из всех известных нам лиц готовился к переходу через границу. Больше всего подходит под эту роль некто Прохоров, но о нем мы как раз меньше всего знаем. Второй пункт не менее интересен. Музыкантов верит в бога. Явление само по себе странное. Молодой парень — и бог. Тем более сейчас этот факт приводит к определенным мыслям, что все это имеет какое-то отношение к религии. У меня все.

— Хорошо… Вы рассказали Рудакову о себе?

— Нет, не успел.

— А зря. Ну ладно. Я думаю, и сам сумею объяснить. Видите ли, в чем дело, молодой человек. Мы здесь с лейтенантом Лялиным, — Рудаков изумленно Посмотрел на Кузьму, — посоветовались и решили, что в сложившейся ситуации нам потребуется ваша помощь. Как вы, согласны?

— А кому вам? — недоверчиво спросил Рудаков.

— Ну, нам… работникам уголовного розыска.

Меньшиков улыбнулся и протянул маленькую красную книжечку Рудакову. Тот изучал ее долго и изумленно, потом вернул и встал со стула.