Но наблюдать долго не довелось. Пришел Гильфер, потоптался несколько секунд около, предложил!

— Иди-ка поужинай да ложись спать…

Сказал негромко и вроде спокойно, но таким голосом, что возражать не хотелось. Закрыл пулемет рядном, накидал сверху веток, поплелся во двор. С Настей даже и словом перекинуться не удалось: Гильфер ни с него, ни с нее глаз не спускал.

«Неужели в чем-то подозревает?» — мелькнула мысль.

Тревога еще больше усилилась, когда услышал, как за ним щелкнул засов — значит, заперли.

Прижался к щели. В густых сумерках мелькали расплывчатые фигуры людей, доносились приглушенные голоса. Потом все стихло. Вот легкие шаги послышались: вроде бы Настины, и тут же голос Гильфера:

— Сказал же — ложись спать!

— Да я…

— Сколько еще повторять нужно?

Исчезла Настя.

«Ишь, филин, сидит настороже!..»

Не иначе что-то исключительное происходит в доме, раз такие предосторожности приняты. Вот узнать бы!..

События и впрямь происходили необычные. Если бы Тимофей вдруг очутился в парадной комнате дома, то, кроме штабс-капитана Булдыги-Борщевского, князя Горицкого и полковника Эбеналя, увидел бы и тех двух офицеров, которые лежали вместе с ним в госпитале и потом убежали, увидел бы и еще немало людей — связных из ближних и дальних колоний. Приехали даже представители из-за Буга, из Богоявленска.

Это было что-то вроде смотра сил, вернее, готовности к выступлению. Каждый докладывал о положении дел в колониях, количестве верных людей, собранном оружии Сидящий во главе стола рядом с князем Горицким худощавый человек с седеющими волосами — посланец генерала Врангеля — делал какие-то пометки на листе бумаги.

— Господа, — поднялся он, когда все сообщения кончились, — я думаю, нет нужды объяснять вам, что мы сейчас на пороге великих свершений.

Войска их превосходительства правителя и главнокомандующего вооруженными силами юга России генерала Врангеля стремительно наступают. У большевиков сейчас нет реальных сил, чтобы задержать движение войск на север, все наиболее боеспособные армии переброшены на запад. Но, чтобы облегчить задачу, мы должны взорвать фронт большевиков изнутри. Вот смотрите, — он развернул на столе карту. — Отсюда, — показал на Борислав, — и до Очакова на протяжении ста шестидесяти трех верст совершенно нет большевистских войск. Оборона этого участка командованием Юго-Западного фронта возложена на гарнизоны Николаева и Херсона. Но гарнизоны эти очень слабы, не представляют сколько-нибудь реальной силы и способны нести только сторожевую охрану и караульную службу. Но даже для этого людей не хватает, и нам доподлинно известно, что охрана зачастую поручается женщинам.

— Это точно, — вставил Николя, представитель из Богоявленска, который находится от Николаева всего в каких-нибудь двенадцати верстах; что делается в городе, ему, конечно, было известно.

— Вот видите. К тому же нам известно из совершенно достоверного источника, что на просьбы прислать дополнительно людей командование фронтом ответило отказом. Могу вам доверительно сообщить, что вот сюда, — врангелевский посланец обвел местность между Николаевом и Херсоном, — через Днепр доставляется оружие.

— Точно! — снова подтвердил Николя.

— Дальше. Вот этот участок, — посланец Врангеля провел карандашом по побережью Черного моря от Очакова до Днестровского лимана, — обороняют 121-я бригада 41-й дивизии и отдельный батальон пограничной охраны. Обе части неполного состава, в батальоне примерно половина штатного количества красноармейцев, а в бригаде и того меньше. Так что они тоже не представляют серьезной военной силы. Их превосходительство генерал Слащев предложил план, с которым выразил полное согласие верховный главнокомандующий Петр Николаевич Врангель. Здесь, — сделал карандашом кружок между Николаевом и Херсоном, — и здесь, — обвел Ландау и прилегающие к нему колонии, — поднять восстание. Из-за Днепра, — прочертил стрелку, — и с моря, — прочертил другую, — вам будут подброшены подкрепление и оружие, вплоть до артиллерии. Фронт окажется рассеченным на отдельные участки. Херсон, Николаев, Очаков и Одесса окажутся изолированными и скоро падут, повстанцы вместе с регулярными частями займут Вознесенск, Помощную, а оттуда — прямой путь, — и большая стрелка потянулась на север, — туда, где за пределами карты находилась Москва.

— Отдельных господ офицеров я уже знакомил с этим планом, правда, в общих чертах, — сказал князь Горицкий. — Детализация только подчеркивает, что план вполне реален.

— Несомненно, несомненно… Меня несколько смущает, что людей у вас, — посланец взглянул на листок с записанными на нем цифрами, — маловато…

— Мы учитывали только наиболее активных, преданных людей, — успокоил его князь Горицкий. — Когда восстание начнется, к нему присоединятся все жители, восстание станет массовым. Кроме того, начало мы думаем приурочить ко дню, когда будет объявлена мобилизация и в волостях соберется много призывников. К сожалению, мы пока еще не знаем время призыва. Но уверяю вас, это нам будет известно своевременно.

— Что ж, это очень хорошо. Под видом родственников и сопровождающих вы можете подтянуть в волостные пункты большое количество людей, на подводах тайно доставить оружие…

— Оружия у нас маловато, особенно пулеметов.

— Важен первый успех, потом оружие вы получите.

— У нас нашелся отличный специалист по пулеметам, сейчас он приводит их в порядок, — заговорил Булдыга-Борщевский. — И у меня есть предложение создать из имеющихся пулеметов подвижной ударный отряд, как в армии Махно…

— Я думаю, вы рассмотрите это предложение, — взглянул на князя Горицкого эмиссар Врангеля.

Тот согласно наклонил голову.

— А сейчас, господа, по местам. Просьба здесь не задерживаться, чтобы не вызвать подозрений. Желаю успеха вам, господа.

Люди стали расходиться. Последними покинули комнату Горицкий с представителем врангелевской армии.