Шрифт:
Уколов его у всех на глазах, Акме развернулась к нему спиною и неторопливо, шагая тяжело, но из последних сил прямо, вышла из зала, обменявшись с Сатаро беспокойными взглядами.
«Осторожнее, — нашёптывала она себе мысленно. — Игры играми, но за подобные вольности они могут карать жесточайшим образом».
Мысли Акме начинали путаться. Она более не старалась выпрямить спину, голова опустилась, а воспалённые глаза закрывались сами собою. Дыхание стало тяжелым. Ей хотелось укутаться в теплое одеяло, лечь и забыться глубоким сном.
Когда солдаты довели её до дома, подбежавшая к крыльцу Града зло глянула на них, и те с поклонами удалились.
— Пойдём, я уложу тебя, несчастное дитя, — причитала женщина, усаживая Акме на стул и помогая ей снять сапоги. — Совсем тебя замучили. Не поправишься же… Цесперий пришёл, взглянуть на тебя желает. Сейчас-сейчас…
— Я хорошо себя чувствую, госпожа, — тихо и хрипло произнесла девушка, едва удерживаясь, чтобы не упасть. — Я лишь немного отдохну, а после…
— Нет, ты будешь спать столько, сколько нужно и сколько ты желаешь…
— Приветствую тебя, Акме Рин, — раздался низкий мужской голос в стороне; голос этот показался ей глух и силён своей небывалой потусторонней глубиною, будто все таинства и истоки мира склубились в нём и наделили его первобытной силою.
В душе девушки больно шевельнулась незнамо откуда взявшаяся гадливость. Шевельнулась и ядом разлилась по стану. Но, превозмогая и слабость, и хворь, Акме поднялась со стула, выпрямилась и обернулась.
В комнату, густо стуча толстыми каблуками сапог, вошел высокий мужчина в длинном тёмном саване. Из-под савана виднелась молочно-белая свободная рубаха. Сильные мускулистые плечи ходуном ходили под тонкой тканью. Лица его Акме разглядеть не успела, ибо среди густой копны тёмных с рыжиною кудрявых волос она увидела небольшие тонкие рожки и тотчас решила, что либо начала бредить от жара, либо вовсе сошла с ума после Куровских представлений.
Перед глазами замелькал густой туман.
— Дитя, это Цесперий, — ласково проговорила Града, беря зашатавшуюся девушку за руку. — Он — наш целитель. Он поставит тебя на ноги.
— Я сама целитель… — выдохнула Акме, не ведая, что говорит.
Тут из-под длинного савана мужчины девушка увидела его ноги и поняла, что так сильно стучал он не каблуками сапог, а… копытами. Мощными копытами с длинными мускулистыми ногами.
Фавн.
— Не понимаю… — тихонько охнула девушка, в ужасе отступила на два шага назад, силы от потрясения и слабости изменили ей, она без памяти рухнула на пол и осталась лежать неподвижною.
Глава 6. Сакрум из Шамшира
Когда Акме вновь пришла в себя, в комнате было темно, а на столе стояла одинокая свеча. Лёгкая сорочка намертво прилипла к мокрой от лихорадочного пота коже, а голова немного прояснилась.
«Надо выбираться отсюда, — подумалось ей. — Но они меня не отпустят. Бежать… Но если поймают, что они сделают?..»
Повернув голову, она заметила, что рядом с нею на стуле сидит Цесперий и внимательно смотрит на неё. Акме отшатнулась, будто пугливый зверёк, но взяла себя в руки, глубоко вздохнула и оглядела лицо целителя.
У фавна были огромные миндалевидные неимоверно сверкающие и широко расставленные глаза, цвет которых терялся в отблесках свечи. Взгляд их был глубок и мягок от интереса. Обрамляли их длиннющие, пушистые, к верху загнутые тёмные ресницы и царапинки тонких морщинок. Тёмные густые брови вразлёт.
— Тебе лучше, — это был не вопрос.
— Мне лучше, благодарю вас, господин Цесперий, — тихо, но твёрдо проговорила Акме, диковинно оглядывая его, не веря глазам своим.
— Града! — крикнул он, повернувшись в сторону двери. — Дитя очнулось! Кушать желает!..
— Где Августа? — встревожено прошептала Акме.
— Спит. Она сидела с тобою несколько часов. Ребёнку нужен отдых.
Акме одобрительно кивнула и вновь исподтишка взглянула на целителя, будучи не в силах поверить, что перед нею — живая история Архея, одно из легендарных существ, в бытие которых она все ещё не могла поверить до конца.
В комнату вошла Града. Она принесла дымящуюся тарелку ароматного супа, но девушке не хотелось есть: она все ещё потрясённо разглядывала фавна, думая о том, что он растворится, едва снова придёт в себя.
Акме поела лишь для того, чтобы поблагодарить Граду за заботу и труды.
«Неужто где-то рядом есть былой Авалар?» — думала Акме, и сердце её трепетало от восторга, но ни на мгновение не забывала она о брате, не забывала о надежде своей бежать или добиться помилования Мирослава.
— Ах ты моя славная! — воскликнула Града. — Все съела!
— Верный признак улучшений! — Цесперий радостно улыбнулся, и улыбка эта показалась Акме диковатый, словно улыбка коцитцев, но доброй и мудрой, без коцитской злобы и кровожадности.