— Знаю, их два. «Шут» и «Принц».

— А знаешь почему «Принц»?

— Почему же?

— Потому что всегда второй! Даже для дяди. Тебе следовало воспользоваться советом Маркуса и основать свой клан, когда была возможность. Но ты предпочёл спрятать голову в песок. До поры Алонсо устраивала твоя верность но, кажется, верности уже недостаточно, а красоты и болтливости в вашем клане в избытке. Вот в моём они нужны. Правда, ты не единственный претендент, поэтому будь лапушкой!

Сердцебиение мужчины на полу, то ли индуса, то ли пакистанца, критически замедлилось, и Давиде посмотрел на него с тревогой. Кэтрин заметила.

— Не переживай. Нелегал, не хватятся! И одевайся, у меня ещё много дел.

Дав оделся, отказался от сопровождения обратно, и на ресепшене снял номер, где первым делом забрался в душ.

Сегодня он бы предпочёл ласкать другую бледноликую. Ту, которая так желала убить его, потому что вампир, но не могла, потому что он — это он. Он понимал, ибо чувствовал то же самое.

После душа Давиде проверил чат с Нэнси, и сразу насторожился, так как тот пестрел перенаправленными от Гаусса:

«Рыжая тусит с каким-то вампом, они явно давно знакомы».

«У русской чуть не случился срыв. Получилось купировать».

«Русскую поймали за территорией клуба и уводят связанную и с мешком на голове».

Что?

«Недалеко от клуба расчищена площадка (координаты). Место охраняется».

«Рыжая ищет подружку».

На этом отчёт заканчивался, и Дав написал Гауссу напрямую: «Где русская? Выпустили?»

«Нет».

«Найди!»

***

Она всегда оказывалась здесь, на кухне их старой квартиры, за белым столом, где рисунок на пластике имитировал мрамор, и столешницу окаймляла широкая металлическая полоса. Голубой абажур покрывала двухдневная пыль, в раковине валялись тарелки. Вторая иногда ждала её, иногда появлялась из ниоткуда позже. На сей раз ждала.

Изначально именно Вторая была Адой, а себя-главную охотница звала Линой. Аделина, разделённая на половинки. После эмиграции всё смешалось. Сокращение «Ада» попало в паспорт, поскольку ничего более привычного и национально нейтрального не придумалось.

Вторая отличалась золотисто-медной шевелюрой, как у мамы, и широкими жестами. Сейчас она была угрюмой и решительной.

— Допрыгались, — сказала она.

Первая кивнула. Она отслеживала три плана: кухню, камеру с бетонными стенами и трубчатой лампой, где, корчась, валялась оболочка, и биохимию организма. Сложные названия ферментов и метаболитов выветрились за ненадобностью, и Лина манипулировала процессами на уровне телесной памяти, на кончиках пальцев. Увеличить выработку, ускорить — а тут замедлить! — вывести. Ещё вывести.

— Больше не будешь вампиров щадить? — спросила Вторая.

— А ты смертных?

Обе подняли вверх средний палец со значением «хрен им».

Вброс пирогенов. Дыхание чаще, температуру выше. Как же всё ломит…

На кухне хранился их главный секрет, про который не знал никто. В том числе из-за того, что и до Аделины дошло поздно. Потом она долго сомневалась, осторожно выспрашивала других полукровок и, наконец, приняла простой факт.

Она не вылетала из боёвки из-за стандартного сбоя в физиологии. Никогда. Она вылетала, потому что две её части не могли договориться друг с другом. Сперва они боролись за контроль в мобилизации, потом спорили о стратегиях выполнения заданий. В большой реальной жизни конфликты усугубились: Вторая категорически не собиралась спасать вампов и вредить людям, а Первая не одобряла необдуманные покушения — что на конкистадоров, что на Гвидиче. Но если им удавалось прийти к согласию, охотница выдавала результат, который последним «чистым» давно не снился.

— Получится избавиться от хрени?

— Я стараюсь. Дома получалось ведь.

Потоотделение на максимум.

— Время?

— От одного до двух часов. Мы не в форме. И помни, потом наступит интоксикация.

Вторая поморщилась и открыла вымышленную банку колы. Часы на кухне вечность показывали одиннадцать.

Спустя час щёлкнул замок, впуская в камеру проклятых вампов-охранников. Ада наблюдала за ними из-под полуприкрытых век. Мощный афроамериканец скривился от отвращения и отвернулся. Ну что поделать, у выделительной системы мало опций!

— Б**ть! Сан, ты идиот! У них же сердце слабое!

— Да ну она живая же! Чёрт…

Не осмотрев её, вампиры паниковали, догадываясь, что с пленницей по их вине произошло ужасное, и шкуры точно сдерут. Ада лежала, не шевелясь, часто и мелко дышала, изредка подрагивая.

— Врача зови.

— Какой врач, её ждут!

— Ну не в таком же виде!!!

«Молодые, — подумала Ада со злобным удовлетворением. — Не знакомы со Вторым поколением».

Темнокожий нагнулся к ней, потянулся убрать налипшие на лицо волосы, а садист Сан завис в центре камеры, нерешительно оглядываясь. Это был момент.