— А ты не думаешь, что просишь больше, чем способна принять? — он жалит меня горячим дыханием. — Знаешь, Тихоня, я стану твоим поражением! — заявляет уверенно.

И в следующую секунду касается моих губ своими…

Мирон целует меня жадно, свирепо. Стонет в диких муках, прижимает к себе так крепко, что кожа плавится. Кусает, зализывает, поглощает, атакует. Вкладывает все свои чувства, смешанные с болью и страданиями. Я же ищу в нем лекарство, которое нас воскресит.

Мы падаем, летим, падаем в пропасть без дна и границ.

— Мир… Мир… — шепчу, задыхаясь. — Все. Хватит. Оттолкни меня. Прогони. Не прощай.

И он принимает:

— Уходи. Уходи, пока я снова не попытался тебя остановить.

«Бывшая …»

Мирон С.

_______________________

Не зря говорят: «Чем больше ожиданий, тем выше вероятность сокрушительного разочарования».

А я изначально задал нашим отношениям слишком высокую планку, которая привела к неизбежному краху. Не стоило ждать чего-то, требовать. Не стоило вообще заглядывать вперед и строить планы на будущее. Потому что в конечном итоге реальность оказывается далека от наших ожиданий и противоречит восприятию картины мира в целом.

Мы не справились. Провалили уровень. Game over.

И что же остается делать? Как пережить этот удар и не сойти с ума? А главное, как понять, когда надо остановиться и отпустить ту, которая не может быть рядом?

Ответ, казалось бы, на поверхности. Сжечь все мосты за собой. Простить. Отпустить. И жить дальше. Люди приходят и уходят. Это, мать вашу, железобетонный принцип, закон, в котором не нет исключений.

Но я не могу оставить тебя в прошлом!

Мирон_Савельев: «Мы можем увидеться?»

Мирон_Савельев: «Аня, один разговор, и я отстану.»

Поцелуй в спортзале остался последним моим воспоминанием, связанным с Аней, потому что с того дня я ее больше не видел.

Сколько времени уже прошло? Кажется, чуть больше недели. Итого мы не вместе больше семнадцати дней. Но почему-то ощущаются они, как несколько тысяч лет.

Мирон_Савельев: «Ты же понимаешь, что навсегда останешься моей? Это, блядь, останется неизменным!»

Мирон_Савельев: «Помоги мне справиться со всем! Аня, я подыхаю!»

И снова тишина.

Боль заглушаю никотином и алкоголем. Но недельный запой облегчения не приносит. Пару раз в пьяном угаре я срывался к Тихой, но друзья меня вовремя тормозили.

— Сава! Стопари уже! — в очередной раз сдерживает мой порыв Чехов.

— Не могу! Она нужна мне, — сидя на полу в коридоре, допиваю вискарь, выцеживаю все до последней капли.

— Посмотри, в кого ты превратился! — взрывается Жора и, схватив меня за грудки, вынуждает подняться на ноги. — Подотри сопли и смирись с тем, что вы больше не вместе. Аня уже не твоя.

— Что ты несешь?! Она все еще моя девушка! — выражаю ярый протест, взращенный никому не нужными чувствами.

— Бывшая девушка, Савельев! Быв-ша-я! — бомбит Чехов чертову правду. Прочесывает безжалостно, вспарывая мне нутро.

Отталкиваю Жору и иду в гостиную. Чтобы хоть как-то приглушить бушующие эмоции, с размаху валю плазму на пол. А потом в башке что-то замкнуло, словно пришло озарение, которое я так долго ждал. Будто по какому-то щелчку, снимающему гипноз, вдруг отчетливо осознал, что она действительно ушла. Ни на пару часов, ни на ночь, а навсегда.

Бывшая…

Это слово совсем не вяжется с твоим именем. По всем параметрам ты — моя настоящая. Но только почему-то я не могу тебя касаться, не могу часами слушать твой голос и похищать в свои объятия посреди ночи. Странно любить тебя и не иметь возможности признаваться в этом каждый день.

Бывшая… Ровно как и чужая.

В какой момент мы стали друг другу никем? Почему из всех прилагательных, ты выбрала именно это? Ведь те чувства, которые я к тебе испытываю, не могут стоять в одном ряду с посторонним человеком. Значит, ты все еще моя.

Бывшая… Это что-то из прошлого.

Но ты все еще в моем сердце. Здесь, в настоящем. И у меня язык не поворачивается говорить о тебе в прошедшем времени.

Тихая… Аня… Я должен попытаться все исправить! Я должен все изменить! Иначе буду до конца своих дней жалеть об упущенном шансе на спасение.

— Мне надо ехать! — завожу старую пластинку, перепрыгивая осколки плазмы.

— Да, блядь! Мир! — хватается за голову Писатель. — Я тебя сейчас просто вырублю! Заебал пороть горячку.