Рис. 85. 1. «Хвост в проруби», мотив M109 (ATU 2). Один зооморфный персонаж советует другому протянуть, опустить хвост так, чтобы к нему пристало нечто съедобное. Хвост невозможно вытащить, персонаж гибнет или остается без хвоста. 2. То же, но мотив известен мне только по указателю ATU. 3. Частично сходные варианты.

Те версии из Нового Света, которые зарегистрированы на Аляске и севере Канады, скорее всего, имеют сибирское происхождение, а версии с основной территории США, вероятно, заимствованы от европейцев. Трикстером в них почти всегда является лиса, хотя в соответствующих традициях в этой роли в норме должны выступать койот, кролик или иной персонаж. В силу простоты и легкой запоминаемости мотива он, видимо, быстро распространялся повсюду, где зимой в водоемах замерзает вода. На это указывает то обстоятельство, что в Евразии два основных варианта (жертва — медведь либо жертва — волк) перемежаются бессистемно. Однако в Америке медведь встречается чаще — возможно, потому, что так было в том европейском варианте, к которому восходят заимствованные индейские.

Большинство евразийских текстов стандартны, но в Казахстане, Сибири и на северо-западе Северной Америки сохранились своеобразные варианты. В частности, у многих тюрков Южной Сибири лиса предлагает волку или медведю не опустить в прорубь хвост, а сидеть на льду, пока с неба им не сбросят еду (мотив M109A). Записи же с основной территории Северной Америки очень похожи на европейские.

Ареальное распределение мотивов M38, F65 и M83 кардинально отличается от того, которое демонстрируют три мотива, описанных до этого. «Мнимый покойник», «неумелое подражание» и «кто старше» тематически не привязаны ни к социокультурным, ни к природно-климатическим обстоятельствам. Они известны на огромной территории, но при этом не по всему миру, их ареалы в значительной степени совпадают, но при этом раздроблены. Плотная концентрация записей в отдельных регионах («кто старше» на Кавказе, «мнимый покойник» в Берингоморье и на основной территории США) отражает не древнейшую ситуацию, а относительно более поздние и территориально ограниченные процессы. Все эти соображения позволяют относить начальное появление данных мотивов к очень ранней эпохе и связывать их с демографическими и миграционными процессами, протекавшими в период от ледникового максимума до раннего голоцена.

К этой же хронологической группе следует отнести мотив космической охоты. Если «жена Потифара» и «расступившиеся воды» не возникли самостоятельно в Старом и в Новом Свете, то и эти два последних мотива тоже входят в данную группу.

Не все мотивы, используемые в анекдотической и животной сказке, представлены от Африки до Америки. Есть такие, которые характерны прежде всего для Африки и Европы, хотя отдельные версии в отдаленных районах Азии и даже в Северной Америке тоже встречаются. Среди мотивов, рассмотренных в начале книги (в гл. 1), похожее ареальное распределение демонстрирует образ персонажа — воплощения смерти (мотив H7). В Европе этот мотив тоже используется главным образом в анекдотических повествованиях, причем не только в поздних фольклорных, но и в древнегреческом мифе о Сизифе.

Мотив «нянька-людоед» (M120) за пределами Африки и Европы либо отсутствует, либо изредка встречается в форме, весьма отличной от африканских и европейских версий. К сожалению, собрать европейские варианты пока не удалось, а указатель ATU такой информации не предоставляет. В нем под номером 37 объединены мотивы «нянька-людоед», «плакальщица съедает покойницу», «мнимый пастух съедает животных стада» и «лиса и птица решают вместе воспитывать своих детей». По крайней мере третий из этих мотивов имеет отличное от других ареальное распределение, и смешивать его с остальными нельзя. Тем не менее ясно, что истории о кошке-няньке, которую мышка взяла следить за мышатами, в Европе обычны, а в Азии — нет.

Однако некоторые истории о съеденных детенышах и о мнимом пастухе действительно содержат одинаковый эпизод, который выделен нами в отдельный мотив — «показанный многократно» (рис. 86). В африканских сказках трикстер (чаще всего это заяц или паук) берется нянчить детенышей более сильного хищника — леопарда, крокодила и т.п. Убивая и съедая детенышей, трикстер каждый раз выносит родителям того последнего, который еще остался, а родители верят, что целы все. Подобные тексты зафиксированы в бантуязычной и центральной Африке (лингала, монго, конго, куба, ньянджа, ндау, ньоро, зулу, суто-чвана, тсвана, занде, нзакара), а также у чадцев (хауса, мофу-гудур), но не далее на запад. У сомалийцев шакал-пастух аналогичным образом показывает гиене одну и ту же овцу, а в памирской сказке, записанной у сарыкольцев, это делает лиса (она пасет скот крестьянина, каждый день съедает овцу, а через щель в изгороди последовательно показывает нос, уши, шею и т.д. последней оставшейся овцы). Памирский и сомалийский тексты не могут быть связаны напрямую: схожие варианты должны быть и в ближневосточном фольклоре.

Рис. 86. «Показанный многократно», мотив M119. Персонаж берется ухаживать за детенышами другого, съедает их или они гибнут из-за его небрежности, либо (сомали, сарыкольцы) нанимается пастухом и съедает скот другого. При проверке показывает родителю или владельцу стада одного и того же несъеденного детеныша или одну и ту же овцу, тот верит, что все детеныши или животные целы. 1. Съеденные детеныши. 2. Съеденные овцы.

Большинство африканских текстов отличаются от сомалийского и памирского в отношении как образа трикстера (типичные для Евразии и Северной Африки лиса/шакал и типичные для Африки южнее Сахары заяц или паук), так и содержания (съеденный скот либо съеденные детеныши). Сходство основного мотива при различии в деталях характерно и для другого тематического кластера, связывающего Африку и западную Евразию. Речь идет о текстах с мотивом «звери у колодца», или «птицы копают реку» (M112).

Рис. 87. «Звери у колодца» («птицы копают реку»), мотив M112. Зооморфный персонаж отказывается копать или чистить источник питьевой воды, поэтому ему запрещают пользоваться водой. 1. Животное отказывается работать. 2. Птица отказывается работать.

Когда другие животные или птицы собираются вместе, чтобы выкопать водоем (реку, колодец), кто-то один отказывается работать вместе с другими (рис. 87). В Африке персонаж, прибегая к обману, пытается нарушить запрет пользоваться водой, причем этим обманщиком почти всегда является заяц, хотя у суто и хойхой — шакал, а у сонгаи — цапля. О вероятных причинах того, почему шакал и лиса оказались в числе трикстеров на юге Африки, было сказано выше. В Европе протагонистом повествований всегда является птица, видовая принадлежность которой варьирует, но характерной особенностью служит ее пронзительный крик в летнее время. За отказ работать птицу наказывают — обычно ей запрещено пить летом воду из водоемов, так что своим криком она призывает дождь (рис. 88). В циркумбалтийском ареале (поляки, литовцы, карелы и, видимо, шведы Финляндии) встречается сходный, гораздо менее распространенный мотив — животные строят дорогу, а крот или землеройка отказываются принимать в этом участие. В указателе ATU оба мотива объединены под номером 55.

Рис. 88. «Птице запрещено пить», мотив M113. Летом в разгар жары или же постоянно птицам определенного вида запрещено пить из водоемов и источников, они пьют лишь из луж или ловя на лету капли дождя.

Подавляющее большинство вариантов с птицей зарегистрированы в Европе (не в Азии), но есть вероятность того, что в прошлом евразийский ареал мотива был значительно шире — текст с мотивом «птицы копают реку» представлен в фольклоре ао нага на северо-востоке Индии. Что касается мотива «птице запрещено пить» (M113), то он распространен еще шире — не только в Европе и у нага, но и в Японии, у одной из групп банту (субия) и даже в Орегоне у такелма. Вот выборка из типичных версий.