Сведения, публикуемые японскими социологами и печатью, обнаруживают, таким образом, заметное различие во взглядах и настроениях двух послевоенных поколений японцев: первого послевоенного поколения — поколения 50—60-х годов, испытавшего на себе влияние прогрессивных послевоенных реформ и всеобщего подъема в стране демократического движения, и второго поколения — поколения 70—80-х годов, нач настроения которого оказывает влияние общий спад рабочего и демократического движения в стране и идейный разброд, охвативший ныне как правящий лагерь, так и значительную часть демократической общественности страны. Духовный кризис, в котором находится ныне японское общество, ведет к «разрыву поколений» не только в сфере общественной и политической жизни страны, будь то деятельность политических партий и массовых общественных организаций или же творческая активность деятелей искусства, но и в рамках миллионов японских семей. Об этом говорят не только значительные расхождения во взглядах на жизнь между родителями и детьми, но и неверие многих родителей в созидательную способность своих детей. Свидетельством этого неверия служат, к примеру, данные общественного опроса, проведенного газетой «Майнити» в декабре 1978 г. В ходе опроса представителям старшего поколения задавался вопрос: «Возлагаете ли Вы большие надежды на общество, которое появится в нашей стране тогда, когда Ваши дети станут взрослыми?» Ответы опрошенных показали, что 44 %) из них проявили либо неуверенность, либо пессимизм в отношении того общества, которое будет создано их детьми. В ходе того же опроса около 60 % опрошенных констатировали постепенное исчезновение взаимного доверия между родителями и детьми, а 90 % признали к тому же, что их дети не получили дома достаточно хорошего воспитания [285] .

Ослабление контактов детей с отцами и матерями и родительского влияния на детей начинает все более пагубно отражаться на поведении молодого поколения японцев в обществе: ведет к возрастанию в среде молодежи неуважительного отношения к людям старшего поколения, к бунтарским настроениям и преступным действиям. Речь идет при этом не о сознательной революционной активности, также наблюдаемой в наши дни среди политически зрелой части молодых рабочих, служащих и студентов, а о появлении в политически пассивных, отсталых слоях молодежи заведомо дурных, аморальных, антиобщественных наклонностей, весьма схожих с теми, которым подвержена ныне значительная часть молодого поколения в США и Западной Европе.

Как известно, до сего времени Япония выгодно отличалась от США и прочих развитых стран современного капиталистического мира тем, что в своей массе ее население более ревностно соблюдало нормы общественного поведения, правопорядка и взаимной вежливости. Это объяснялось, несомненно, не только четко отлаженной системой полицейского надзора, но и тем сдерживающим влиянием, которое оказывали на молодежь старшие члены японских семей, придирчиво следившие за поведением своих питомцев в обществе. Даже в наши дни сравнение японской действительности с обстановкой в США и странах Западной Европы обнаруживает, что процесс моральной деградации отдельных слоев населения, наблюдаемый повсеместно в капиталистическом мире, в Японии не зашел так далеко, как в упомянутых странах. Статистика свидетельствует, например, что если в США в 1975 г. на каждые 100 тыс. жителей приходилось 218 краж со взломом, в Западной Германии — 33, а в Англии — 23, то в Японии на каждые 100 тыс. человек населения приходилось лишь 2 кражи со взломом. Равным образом в Японии в том же году было совершено в 5 раз меньше убийств, чем в США, в 3 раза меньше, чем в Западной Германии, и на 20 % меньше, чем в Англии. Да и случаев воровства в Японии было зарегистрировано в 3 раза меньше, чем в указанных странах [286] .

Сравнительно невелика оставалась до последнего времени и доля подростков-преступников в общей массе подростков страны. В 1978 г. она составляла всего 12–13 человек на каждую тысячу несовершеннолетних молодых людей [287] .

Однако духовный разрыв между взрослыми и молодежью, наблюдающийся в последние годы, сказывается все заметнее и в этой сфере общественного бытия. Масштабы моральной деградации молодежи возрастают год от года. И не случайно рост преступности среди подростков превратился сегодня в одну из острейших социальных проблем Японии. Типичными драмами в семейном быту японцев наших дней стали конфликты между добропорядочными родителями, с одной стороны, и детьми, скатившимися на путь хулиганства, мошенничества, воровства и прочих преступных действий, с другой.

В чём же причины этого негативного социального явления? Важнейшая причина отказа детей от благонамеренных жизненных принципов родителей кроется, несомненно, во все возрастающем разрушительном воздействии на моральные устои молодежи окружающей ее социальной среды. Особенно это относится к детям из тех семей, где никто из родителей не находится дома в дневные часы по причине своей занятости на работе. Именно данная категория детей испытывает наиболее губительное воздействие со стороны различных темных антиобщественных элементов, включая гангстеров и персонал многочисленных вечерних увеселительных заведений: игорных домов, дансингов, дискотек, баров и т. п., стремящихся заманить в свой сети не только взрослых, но и подростков [288] . Пагубное влияние оказывают на мораль детей и многие передачи японских телевизионных станций, забивающих телеэкраны страны гангстерскими, эротическими и садистскими фильмами, просмотр которых порождает у детей различные дурные наклонности [289] .

Следствием всего этого является неуклонное возрастание в Японии преступности несовершеннолетних. В 1978 г., например, число подростков, совершивших уголовные преступления, достигло 130 тыс. человек, превысив, как отмечалось тогда в прессе, все «рекорды» послевоенных лет [290] . Но это было еще лишь начало небывалой волны детской преступности. Каждый последующий год перекрывал затем «рекорды» предыдущего: в 1980 г. в связи с преступными действиями полиция задержала 216 тыс. подростков. Иначе говоря, из каждой тысячи подростков в течение указанного года было арестовано 22,4 человека. Знаменательно, что преступность среди молодежи оказалась в 1980 г. в 3 раза большей, чем среди взрослых [291] . Новый рост преступности несовершеннолетних был зафиксирован в 1981 г.: за этот год, согласно данным канцелярии премьер-министра, преступления совершили 258 тыс. подростков [292] .

Что касается состава преступлений несовершеннолетних, то, как видно из «Белой книги полиции», в 1977 г. преобладающее место среди них занимали воровство и мошенничество. Наиболее распространенным видом воровства были кражи товаров с прилавков магазинов, угон велосипедов и утаивание вещей, утерянных другими лицами. Две трети всех подростков-преступников являлись учениками неполных средних и полных средних школ. В том же документе, как и в прессе, отмечался рост случаев проституции среди девочек-школьниц [293] .

О все большем развитии дурных наклонностей среди подростков страны свидетельствуют также и сообщения японских газет об увеличении числа несовершеннолетних, курящих сигареты, а также о все большем пристрастии подростков к марихуане и другим запрещенным наркотикам [294] .

Как явствует из публикаций прессы, антиобщественные, преступные наклонности подростков проявляются не столько в семьях, сколько в школах и в прочих местах, где они оказываются вне контроля родителей. Чаще всего при этом нарушения закона и общественного порядка носят групповой характер. Это можно сказать, например, о кражах с прилавков магазинов, предпринимаемых зачастую группами школьников-озорников с единственной целью показать свою «отвагу» перед товарищами [295] . Согласно данным обследования, проведенного учителями префектуры Токусима, большая часть подростков-воришек совершала кражи с прилавков либо беспричинно (37,8 %), либо под нажимом товарищей (17,5 %), либо из любви к острым ощущениям (8 %). Из 5 тыс. опрошенных учеников кражи с прилавков совершали 7,3 % мальчиков и 4 % девочек, причем 66,5 % из них ограничились лишь одной попыткой, 33,5 % проделывали это не раз, а 7,2 % продолжали заниматься кражами и в дни, когда проводился опрос [296] .