Кстати, Николин по нашей просьбе подал в суд иск об исключении из описи части конфискованных вещей. В иске было отказано под тем предлогом, что нам оставили большое количество ценных и носильных вещей. Однако, как рассказывал мне адвокат, это дело было политическим и решенным заранее, и судья даже после вынесения решения назвала нас «бедными».

23 апреля 1979 года я был освобожден от работы в МИДе СССР «по собственному желанию» и 24 апреля зачислен на должность младшего научного сотрудника Института государства и права Академии наук СССР.

Как мне рассказывали М.И. Курышев и другие работники КГБ, с того момента, как мой отец остался в США, обо всем, что происходило в нашей семье, докладывали лично члену Политбюро ЦК КПСС, председателю Комитета государственной безопасности СССР Ю.В. Андропову. Видимо, поэтому у меня не было проблем с устройством на хорошую работу, восстановлением прописки в квартире отца, защитой диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук, получением доступа к материалам «для служебного пользования», необходимым для научной работы, с поиском рецензентов моих научных монографий и т. д. Хотя и М.И. Курышев говорил, что даже в сталинские времена сын за отца не отвечал, но в действительности это было не так. Например, сын В.Г. Деканозова — руководителя внешней разведки НКВД в 1938–1940 годах, а затем заместителя министра иностранных дел, которого в дальнейшем объявили шпионом и расстреляли, — работал за пределами Москвы, в местах довольно отдаленных, кажется, в Грузии. Он приезжал к нам в Институт государства и права на заседания ассоциации международного права в 80-х годах. Сын Деканозова, скромный человек с печальными глазами, был кандидатом юридических наук и защитил диссертацию по редкой теоретической международно-правовой теме, а затем написал интересную статью «Общее наследие человечества». В андроповские времена детей предателей не наказывали, а, наоборот, поощряли, если они вели себя патриотически. Однако, как мне представляется, только если эти дети входили в круг советской элиты. Как вспоминает бывший известный журналист, посол и по случайности министр иностранных дел СССР на три месяца Б.Д. Панкин в своей книге, однажды в 80-х годах молодая жена представителя ВААПа (Всесоюзное агентство по авторским правам, Панкин был тогда его председателем), доктора философских наук Л. Митрохина выбрала свободу и попросила политического убежища для себя и двух своих детей-близнецов, родившихся у Митрохина за границей. Митрохин отказался от уговоров ЦРУ остаться в США, а в Москве его исключили из партии. И это было при Брежневе. Можно было бы представить судьбу нашей семьи при Сталине! В те времена судьба практически всех родственников «шпионов» была весьма печальна. А ведь шпионами они стали в подавляющем своем большинстве по ложным обвинениям.

Отец писал: «Я понял, что давно потерял Геннадия. Ради его же собственного блага я никогда не толкал его к критике советской власти, никогда не обсуждал ни с ним, ни с Анной мои истинные намерения. Я даже Лине не раскрывался полностью. С годами я понял, что обсуждение недостатков советской власти даже в семейном кругу может стать опасным».

Конечно, помощь со стороны КГБ в моем случае объяснялась скорее высокими связями отца в СССР. Кроме того, оставшись в США, он шантажировал руководство СССР тем, что он выдаст все, если тронут его детей. Его сенсационная книга, в которой он дает нелицеприятные характеристики почти всем высшим руководителям СССР, а также работникам МИДа и КГБ, вышла в свет только в феврале 1985 года. Отцу не разрешили помогать детям материально, однако гарантировали, что они не пострадают в результате его поступка.

Стоило мне только позвонить в компетентные органы, и все сложные вопросы тут же разрешались. Хотя я сменил фамилию и отчество, все в институте знали, кто я такой на самом деле. И это несмотря на то, что Курышев сказал мне следующее: «Когда вы будете заполнять анкету в отделе кадров института, напишите в ней любых придуманных родителей. Мы наврем для вашего же блага». Его заместитель И.К. Перетрухни вспоминает: «Непросто обстояло дело и с Геннадием… После увольнения из МИДа встал вопрос о его трудоустройстве. Добровольно принять на работу сына изменника родины никто не соглашался… После целого ряда длительных переговоров, которые вело руководство Главного управления с руководителями некоторых институтов. отлично понимавшими, в свою очередь, что в любом случае «протеже» органов госбезопасности будет невыездным и в каком-то смысле обузой, было принято единственное правильное в сложившихся условиях решение об изменении в интересах Геннадия его фамилии и некоторых установочных данных и выдаче ему по согласованию с соответствующими инстанциями новых документов».

Когда я наконец получил все документы, связанные со сменой фамилии, в том числе паспорт и диплом об окончании МГИМО, я позвонил директору Института государства и права Академии наук члену-корреспонденту АН СССР Б.Н. Кудрявцеву. Он мне ответил: «Можете не приходить к нам на работу. По моим данным, вы не желаете у меня работать». Никакие аргументы по поводу того, что задержка была обусловлена сменой фамилии, директор не принял. Видимо, до него дошли слухи, что я предпринимаю все усилия для сохранения дипломатической карьеры. Я тут же позвонил Курышеву. Уже на следующий день полковник КГБ сообщил: «Все в порядке. Можете устраиваться на работу в институт. Удивительно, что его директор не имеет даже «вертушки». Кстати, в дальнейшем Б.Н. Кудрявцев стал в 1984 году академиком и получил «вертушку», а во время перестройки М.С. Горбачева в 1988 году сменил академика П.Н. Федосеева на посту вице-президента Академии наук СССР. Кроме того, он оставался почетным директором Института государства и права. Посол в отставке В.Л. Исраэлян, у которого дача (весьма не бедная) находилась недалеко от особняка Кудрявцева, говорил мне с нескрываемой завистью: «Бы бы видели дачу академика!» 11 апреля 2003 года советнику Академии наук России Б.Н. Кудрявцеву была объявлена благодарность Президента РФ Б.Б. Путина. Это было сделано в связи с 80-летием академика и за его большой вклад в развитие юридической науки. Обычно после такой крупной даты дают какой-нибудь солидный орден. Однако, видимо, это был не тот случай, и вклад академика не был таким уж большим.

До назначения В.Н. Кудрявцева директором нашего института был член-корреспондент Академии наук СССР В.М. Чхиквадзе. Однако в середине 70-х годов разразился большой скандал, оказалось, что директор института являлся собственником трех роскошных дач и, как писал известный историк Р. Медведев в своей книге «Личность и эпоха. Политический портрет Л.И. Брежнева», «сдавая их внаем, наш главный «законник» получал немалые доходы». Возможно, частично это было правдой, так как мне в 1979 году старожилы института рассказывали похожую историю. По советским законам данный поступок рассматривался в качестве уголовного преступления, но Чхиквадзе отделался партийным взысканием и даже не потерял своей должности, хотя его и обязали продать две из трех дач. Следует учитывать, что он входил в номенклатуру среднего звена, а она во времена Брежнева была неприкасаемой. Когда я пришел в 1979 году в институт, то он еще был заместителем директора. Это был очень умный, интеллигентный человек и крупный юрист. Он с симпатией ко мне относился.

Итак, 24 апреля 1979 года я был зачислен на должность младшего научного сотрудника сектора общих проблем международного права, где проработал до 1 июля 1997 года, дослужившись до старшего научного сотрудника. Моим непосредственным начальником являлся заведующий сектором, профессор, доктор юридических наук Н.А. Ушаков — человек весьма либеральный и умный, имеющий также диплом о высшем образовании математика. Он был членом Комиссии международного права, в которую входили 25 ученых из различных стран мира, которые пользовались признанным авторитетом в области международного права. Сессии комиссии ежегодно проходили в Женеве. С ним было легко работать.

Была определена тема моей диссертации — режим нераспространения ядерного оружия и правовые проблемы его укрепления. Я сам ее выбрал, так как на основе моей солидной дипломной работы вполне можно было быстро подготовить кандидатскую диссертацию.

С момента появления ядерного оружия данный вопрос не потерял своей актуальности до сих пор. Как известно, США первыми и единственными в мире испытали во время военных действий атомные бомбы в 1945 году, уничтожив сразу более 200 тысяч мирных жителей японских городов Хиросима и Нагасаки. Причем в этом не было никакой военной необходимости. Таким путем США хотели испугать Советский Союз, который, разгромив фашистов, стал великой военной державой. Однако, как известно, И.В. Сталин был не из пугливых и дал указание любым путем ускорить изготовление атомной бомбы. Были выделены огромные средства, в том числе и на разведку. Атомный проект возглавил Л.П. Берия. СССР стал ядерной державой уже в 1949 году (неприятная неожиданность для США) главным образом благодаря практически бескорыстной помощи выдающихся западных физиков-ядерщиков, которые, сочувствуя идеалам советской власти, сотрудничали с советской разведкой или делились с СССР определенной информацией, способствовавшей созданию супербомбы. Великобритания испытала свою атомную бомбу в 1952 году, Франция — в 1960-м, КНР — в 1964 году. Это все официальные ядерные державы. Индия провела в 1974 году ядерный взрыв в мирных целях и фактически присоединилась к «атомному клубу». В настоящее время к странам, обладающим ядерной технологией или атомным оружием, также относятся Пакистан, Израиль, ЮАР, КНДР. США также обвиняли Ирак в том, что он «тайно создал ядерное оружие». Но никаких доказательств этого они так и не нашли. Основная задача пяти главных ядерных держав — не допустить приобретения другими странами такого оружия. Считается, что чем больше государств обладает атомными бомбами, тем сильнее вероятность ядерной войны. Однако данная точка зрения, которую я был вынужден отстаивать много лет, не является бесспорной. Здесь проявляется эгоизм держав, уже получивших доступ к этому страшному оружию массового уничтожения. Несомненно и то, что ядерное оружие является фактором, сдерживающим войну, так как обычными средствами ее выиграть не всегда удается. В то же время ни в коем случае нельзя допустить приобретения атомного оружия террористами. Уже приняты определенные эффективные международно-правовые меры для предотвращения таких терактов. СССР на протяжении многих лет брал на себя торжественное обязательство не применять первым ядерное оружие. В настоящее время Россия отказалась от подобного одностороннего международно-правового обязательства. И это не случайно, ибо в случае нападения на нашу страну государства, обладающего значительно большими людскими ресурсами, еще неизвестно, кто выйдет победителем в данном конфликте.