Чего это они все приперлись с утра пораньше?

— Детка, — ласково сказала Бренда, — уж ты полила мой огород так полила! Это же сколько выплакать надо было. Если тебя кто обидел, ты только скажи. Я разберусь с этим гадом, — и она угрожающе покосилась на Джеймса.

Артур, чуткий к различным нападкам на своего няня, нахмурился, и лопатка вылетела из рук Бренды.

— Не надо, — ласково попросил его Джеймс и пощекотал под подбородком. Ребенок засмеялся. Жасмин радостно подхватила его смех, она во всем старалась ему подражать.

— А что это сразу мой мальчик виноват, — немедленно вступил в перепалку Джон, — если твоя девочка плакса.

— Ваш мальчик ни в чем не виноват, — заверила всех Одри, подхватила Артура и села с ним за стол, устроив его у себя на коленях.

Джеймс с Жасмин на руках опустился напротив нее.

— Ваша девочка никакая не плакса, — заметил он добродушно, — она просто ответственная. Заботится о грядках.

Джон с Брендой переглянулись.

— Эх, — вздохнул он, — жалко, что противный рисовака спер мою свадебную арку. Все-таки она хорошо бы украсила лужайку у холма.

— Да с чего ты решил, старый пень, что именно Холли понадобилась твоя дурацкая арка?

— А кому еще? Тэсса так и не провела полноценного расследования, вечно она его прикрывает!

А Одри и Джеймс смотрели друг на друга и улыбались.

Теренс Уайт, призрак предыдущего смотрителя кладбища, как обычно, сидел в кресле и вязал шарф. Раньше шарф всегда оставался одинаковым, не прибавляясь ни на дюйм, но за ночь его длина вдруг значительно увеличилась, и теперь он струился по полу.

— Ого, — заметила Тэсса, поставив блюдечко с молоком на столик, — да у вас явный прогресс.

Он ничего не ответил, насупленно продолжая орудовать спицами.

— Послушайте, Теренс, с кладбищем что-то не так. Вы ничего не знаете об этом?

— С кладбищем все в полном порядке, — буркнул он. — Кроме того, что оно давно пустует. Никто не навещает умерших. Ты плохо справляешься со своими обязанностями, Тэсса. Вот я в свое время регулярно писал родственникам, напоминая им о том, что пора приехать на могилы своих близких. Но чем занята ты?

— Разве это не личное дело каждого — когда и кого навещать?

— Память! Вот что важно на самом деле: память и скорбь! Знаешь, почему я стал призраком?

— Потому что Управление кладбищами привязало вас к этому месту.

— Потому что по мне никто не пролил ни единой слезинки! Не отпустил ни единого вздоха! Не провел со мной ночного бдения!

— Правда? — удивилась Тэсса. Она много лет истребляла злобных призраков, но никогда не знала, откуда они берутся.

Интересно, значит ли это, что Джеймс, который провел всю ночь подле мертвой Вероники, сам того не зная, спас ее от участи стать призраком?

И всех их заодно.

Представив, что дух вечно пьяной, несчастной, скандальной Вероники шнырял бы по Нью-Ньюлину, Тэсса мысленно содрогнулась.

— И вы не чувствуете странной энергии, которая исходит от кладбища по ночам?

— Я призрак, а не термометр, — отрезал Теренс.

Поняв, что от него ничего не удастся добиться, Тэсса вышла в коридор.

Стенания Холли стали слышны уже на лестнице.

— Она меня поцеловала, Фанни! По-це-ло-ва-ла! Можешь себе такое представить? А что, если бы я утратил свой дар? А что, если у меня стресс? Если каждый будет целоваться, когда ему вздумается, что станет с этим миром?

— Я ведь уже извинилась, — напомнила Тэсса, достигнув кухни. — Привет, Фанни. Прости, у нас с утра небольшая драма.

— Небольшая драма? — завопил Холли. — Небольшая?! Ты обесцениваешь мои страдания, Тэсса!

Фанни с любопытством таращилась на них.

— А этот-то чего такой невозмутимый? — спросила она, кивнув на непробиваемого Фрэнка, который преспокойно попивал кофе с булочками от Мэри Лу — Фанни принесла их с собой.

После наполненной нежностью ночи, так сильно отличавшейся от обычного секса, больше похожего на драку, с чего бы это Фрэнку было нервничать.

Тэсса пригляделась к нему — у него даже морщинка между бровей разгладилась.

Все, к чему он стремился, — это к уверенности в любви Тэссы. Сейчас, наполнившись ею до краев, Фрэнк мало тревожился из-за возни с Холли.

— Обвиняемый, — Фанни повернулась к Тэссе, — что вы скажете в свое оправдание? С чего это вас понесло целовать такого красавчика, притом что у вас собственное чудовище в наличии?

— Невиновна, — Тэсса подняла руки. — Просто Холли нарисовал шедевр всех шедевров, превзойдя в сто раз собственную гениальность. Это было так восхитительно, что я не удержалась.