«Всегда пожалуйста».

— Дерево только жалко. Оно пало смертью храбрых. Впрочем, чем меньше в Нью-Ньюлине чертовщины — тем спокойнее у нас тут будет.

«Ха-ха. Как наивно».

Пригревшись под брезентом, Тэсса ощутила горячий прилив благодарности: к подводному обитателю, к Мэлоди, к тому, что вообще сегодня выжила.

— В благодарность я сниму с тебя наказание, — сказала она. — Ты можешь больше не ухаживать за альпаками.

— Больно нужны мне твои подачки, — задрала нос Мэлоди. — К тому же Джеймс сам убирает навоз, а я только воду приношу. И еще он разрешает мне кататься на пони. Его зовут Стюарт Уэльский Восьмой, прикинь?

Тэсса вспомнила, как брела с этой скотиной пешком от аэродрома Лендс-Энда, и улыбнулась.

— Ладно, — лениво согласилась она, — как хочешь.

Глава 30

Мэри Лу была добрым человеком — спроси кого хочешь в Нью-Ньюлине, какая она, и услышишь в ответ: добрая и милая.

Но этой ночью она сосредоточенно составляла список своих врагов.

Первым пунктом, разумеется, шла Камила Фрост.

На второй строке вольготно разместилась Фанни.

Камила отбила у нее Эрла, а Фанни — Кевина, в которого Мэри Лу была когда-то влюблена. Тогда она решила великодушно простить баньши, но сейчас, когда ее сердце было разбито дважды, никто не смел рассчитывать на пощаду.

На третьем месте находилась Тэсса Тарлтон, невзрачная пигалица, которая прибрала к рукам сразу двух мужчин — при тотальной нехватке ухажеров в крохотной деревне.

Тэсса раздражала ее и раньше, даже до того, как Эрл отказался от свадьбы. Уж больно легкомысленно она относилась к своей удаче. Как-то в начале осени Мэри Лу целый вечер наблюдала за этой троицей, пришедшей поужинать в «Кудрявую овечку», — наблюдала и тихо зверела.

Тэсса, как обычно, была без грамма косметики, небрежно подстриженные волосы выглядели хаотично, а ее старую футболку давно пора была отправить на свалку. Она не пыталась быть симпатичнее, не кокетничала, не прикасалась ни к Фрэнку, ни к Холли, посмеивалась то над одним, то над другим, и не вмешивалась в их препирательства. По мнению Мэри Лу, вела себя, как распоследняя черствая деревяшка, но это всех устраивало.

А ей порой приходилось прилагать настоящее усилие, чтобы оставаться веселой и нежной рядом с молчуном Эрлом, придумывать темы для разговора и улыбаться, улыбаться. Вот Тэссу Тарлтон никто бы не заставил улыбаться, если бы она этого не хотела.

Той ночью Мэри Лу, отчего-то выведенная из душевного равновесия, хотя все это ее нисколько не касалось, выпросила у Моргавра самую страшную дохлую рыбу в море. Подводный обитатель не стал отказывать своей прапраправнучке, или кем она ему там приходилась, и Мэри Лу подкинула эту рыбу в холодильник Тэссы, благо двери в Нью-Ньюлине не запирались.

Просто так.

От досады.

Или зависти.

Кто мог знать, что Тэсса закопает эту рыбину на кладбище и из нее вырастет Дерево любви, которое изрядно порадует объект ненависти под номером два — Фанни и ее бойфренда Кевина.

Лукавство судьбы.

Сегодня, обводя кружочком три имени на бумаге, Мэри Лу ощущала нестерпимый жар в груди. Было так обидно, так пусто.

Что толку быть милой и доброй, пока другие живут на полную катушку и ни в чем себе не отказывают?

Торопливо вскочив, она натянула черный плащ, выключила свет в кофейне и выскользнула на улицу. Испуганно оглянувшись на магазинчик Кенни — только его окна выходили на «Овечку», — она убедилась, что оба этажа погружены в темноту, и бегом бросилась к пустому дому Камилы. Дверь была закрыта, но ключ хранился под ковриком — компромисс между привычкой к замкам и местным обычаям.

Подсвечивая себе фонариком телефона, Мэри Лу прошла в гостиную, опустила шторы и провела пальцами по большому принтеру. Разумеется, Камила не стала забирать оборудование для печати «Расследований Нью-Ньюлина».

Что же, завтра утром жителей деревни ждет настоящая сенсация.

Все закончилось так внезапно, что Фрэнк даже не сразу поверил, что голос Алана перестал терзать его. Некоторое время он лежал неподвижно, вслушиваясь в чудесную тишину внутри своей головы, потом сказал осторожно:

— Эй, Холли, кажется, меня можно отвязать.

— Еще чего не хватало! Вдруг в такой дубине, как ты, внезапно проснулось коварство?

Изможденный, он развалился в ногах кровати, обмахиваясь книжечкой сонетов. Прошедшие полтора часа дались тяжело им обоим: Фрэнк рвался на кладбище, а Холли всячески пытался его отвлечь от этого. В ход шли уговоры, проклятия и Шекспир.

Портьеры в комнате были наглухо закрыты, и о том, что происходило снаружи, никто из них понятия не имел. Они просто ждали, когда вернется Тэсса, даже не думая ослушаться ее. Не выполнишь того, чего ждет от тебя эта женщина, — хлопот потом не оберешься.