Слишком дешевая квартира

Аннотация

Агата Кристи Слишком дешевая квартира Обычно, как я уже рассказывал, расследования Пуаро отталкивались от главного события, будь то убийство или ограбление, и продолжались методом логических умозаключений вплоть до блистательной развязки. В происшествии, о котором пойдет речь сейчас, удивительная цепь случайностей протянулась от внешне незначительных, но привлекших внимание Пуаро обстоятельств к мрачным последствиям, завершившим этот необычный случай. Я проводил вечер у своего старинного приятеля Джеральда Паркера. Кроме нас с хозяином, было еще человек шесть, и беседа в конце концов свелась, как это непременно случалось всюду, где бы ни оказывался Паркер, к проблеме найма квартир в Лондоне. Дома и квартиры были его страстью. Со времени окончания войны он сменил по меньшей мере полдюжины разных жилищ. Стоило только ему где-нибудь обосноваться, как он неожиданно загорался мыслью о новой находке и тотчас отбывал со всеми своими пожитками. Несмотря на практический склад его ума, эти переезды почти всегда совершались без внимания к денежной стороне дела, поскольку двигала им чисто спортивная страсть, а не поиск выгоды. Некоторое время мы слушали Паркера с благоговением непосвященных. Потом настала наша очередь, и тогда началось настоящее вавилонское столпотворение. Наконец право высказаться получила миссис Робинсон, очаровательная юная новобрачная, которая была здесь вместе со своим мужем. — А вы еще не слышали о нашей удаче, Паркер? — спросила она. — Наконец-то и нам удалось снять квартиру. И знаете где? В Монтегю! — Поздравляю, — сказал Паркер. — Я всегда говорил, что в этом доме отличные квартиры. Только слишком дорогие. — В том-то и дело, что нам сдали совсем недорого. Дешевле не бывает — восемьдесят фунтов в год. — Но Монтегю — это большое красивое здание на улице Найтсбридж [1] , не так ли? Или вы говорите о его случайном тезке где-нибудь в трущобах? 1 Улица в фешенебельном районе Лондона, идущая вдоль южной стороны Гайд-парка. — Нет, именно о том, что на Найтсбридж. Как раз поэтому он такой славненький. — Славненький! Неплохо сказано. Да это же просто чудо! Но где-нибудь тут кроется подвох. Полагаю, понадобилось дать большой аванс? — Ни пенни! — Ни пенни! Я не переживу этого! — застонал Паркер. — Только заплатили за обстановку… — А! — Паркер ожил. — Так я и знал, что без подвоха не обойдется! — …Пятьдесят фунтов, прежние жильцы оставили ее нам. Но она очень милая. — Сдаюсь, — сказал Паркер. — Эти прежние жильцы, должно быть, умалишенные со склонностью к филантропии. Показалось, что миссис Робинсон несколько озадачена. Небольшая складка пролегла меж ее изящными бровями. — Действительно странно, правда? Вы не думаете, что… что… квартиру посещают призраки? — Никогда не слыхал, чтоб квартиру посещали призраки, — произнес Паркер решительно. — Пожалуй… — Но его слова явно не убедили миссис Робинсон. — Только во всем этом есть что-то… сомнительное, что ли. — А именно? — заинтересовался я. — А, наш криминалист насторожился, — сказал Паркер. — Откройтесь ему, миссис Робинсон. Гастингс — великий разгадчик всякой чертовщины. Я засмеялся несколько смущенно, хотя в душе был польщен выпавшей мне ролью. — Ну… не то что совсем уж сомнительное, капитан Гастингс, но когда мы обратились в бюро Стоссера и Поля (а раньше мы к ним не обращались, потому что у них только дорогие квартиры в Мейфейре, но потом мы подумали — попытка не пытка), все, что нам ни предлагали, стоило четыре-пять сотен в год, а то — так большой аванс, и тогда, только мы собрались уходить, клерк проговорился, что есть одна квартира за восемьдесят, правда он не уверен, выйдет ли у нас с ней что-нибудь, потому что она уже давно значится в их списках и они направляли так много народу смотреть ее, что можно быть почти уверенным, что ее уже сняли — «перехватили», как выразился клерк, — только люди были настолько необязательны, что не давали знать о результатах, и когда они продолжали направлять туда съемщиков, те раздражались, что их посылают смотреть квартиру, которая, быть может, давным-давно сдана. Миссис Робинсон сделала паузу несколько большую, чем требовалось, чтоб перевести дыхание, а затем продолжила: — Мы поблагодарили и сказали, что прекрасно понимаем, что шансов почти никаких, но нам все равно хотелось бы посмотреть ее — просто на всякий случай. И мы отправились прямо туда на такси, потому что, в конце концов, никогда не известно, где найдешь, а где потеряешь. Оказалось, эта квартира — номер четыре — на третьем этаже, и как раз когда мы ждали лифт, Элси Фергюсон — это моя подружка, капитан Гастингс, она тоже приходила смотреть квартиру — сбегала вниз по ступенькам. «В кои-то веки опередила тебя, моя милая, — говорит она, — и все равно неудачно. Там уже сдано». Казалось, вот все и кончено, но ведь, как сказал Джон, местечко очень дешевое, мы могли бы позволить себе заплатить и побольше, и, может быть, если б мы предложили задаток… Неприятная вещь, конечно, мне даже стыдно об этом рассказывать, но вы сами знаете, что это за проблема — снять квартиру… Я заверил ее, что прекрасно знаю: в борьбе за жилище далеко не лучшие стороны человеческой натуры частенько одерживают верх, и всегда применимо хорошо известное правило: «Кто смел — тот и съел». — Мы и поднялись, и — вы не поверите — квартира вовсе не была сдана. Служанка показала ее нам, а потом мы встретились с хозяйкой, и дело было улажено в один момент. Пятьдесят фунтов за обстановку, и ключ в руках. На следующий день мы подписали все бумаги, а завтра уже въезжаем! — победоносно завершила миссис Робинсон. — А что же миссис Фергюсон? — спросил Паркер. — Что подсказывает ваша дедукция, Гастингс? — «Все совершенно ясно, дорогой Уотсон», — процитировал я с улыбкой. — Она просто ошиблась квартирой. — О, капитан Гастингс, как это проницательно! — восхищенно воскликнула миссис Робинсон. Хотел бы я, чтоб Пуаро оказался рядом в ату минуту. Иногда мне кажется, что он недооценивает мои способности. Все это было очень забавно, и на следующий день я, сделав вид, что ничего не понял, поставил тот же вопрос перед Пуаро. Он заинтересовался и чрезвычайно подробно расспросил меня об условиях найма квартир в различных районах Лондона. — Любопытная история, — проговорил он задумчиво. — Извините, Гастингс, я вас ненадолго оставлю. Когда он вернулся примерно через час, глаза его возбужденно горели. Но, прежде чем заговорить, он положил трость на стол и со своей обычной педантичностью вычистил шляпу щеткой. — Очень удачно, mon amie, что у нас нет никаких неотложных дел. Мы можем целиком и полностью посвятить себя предстоящему расследованию. — Что вы собираетесь расследовать? — Причины замечательной дешевизны квартиры вашей новой знакомой, миссис Робинсон. — Пуаро, вы смеетесь надо мной! — Ничуть. Я абсолютно серьезен. Представьте себе, мой друг, что истинная плата за такие квартиры составляет триста пятьдесят фунтов. Это я только что выяснил у агентов владельца дома. И тем не менее эту удивительную квартиру сдают в субаренду всего за восемьдесят! Почему? — Ну, тут какая-нибудь ошибка. Может быть, призраки, как предположила миссис Робинсон? Пуаро отрицательно покачал головой. — Кроме того, непонятно, почему подруга сказала ей, что квартира уже сдана, а когда она сама поднялась, обратите внимание, все оказалось совсем не так. — Но, несомненно, вы согласитесь со мной, что та женщина могла ошибиться квартирой. Это единственно приемлемое объяснение. — Возможно, вы правы, возможно, и нет, Гастингс. Фактом остается то, что множество других претендентов приходили туда, и все же, несмотря на удивительную дешевизну, квартира все еще не была сдана, когда пришла миссис Робинсон. — Это свидетельствует только о том, что здесь непременно кроется какая-то ошибка. — Кажется, миссис Робинсон не заметила ничего неладного. Странно, а? Она правдивая женщина, как вы считаете, Гастингс? — Да она само совершенство! — Evidemment! [2] Вы даже неспособны ответить на вопрос. Опишите ее хотя бы. — Ну… она высока и прекрасна, замечательные каштановые волосы… — Всегда у вас была склонность к каштановым волосам, — проворчал Пуаро. — Продолжайте. — Голубые глаза, великолепное сложение и… Ну вот и все, пожалуй, — заключил я, запнувшись. — А ее муж? — Просто приятный молодой человек — ничего примечательного. — Брюнет или блондин? 2 Конечно! (фр.). — Не помню даже. Ни то ни се — совершенно заурядный тип. Пуаро кивнул. — Да, таких обыкновенных мужчин сотни, но все же вы проявили больше симпатии и доброжелательности, когда описывали женщину. Вам что-нибудь известно об этой паре? Паркер хорошо их знает? — Полагаю, он недавно познакомился с ними. Но неужели вы можете хоть на миг заподозрить?.. Пуаро поднял руку. — Tout doucement, mon amie [3] . Разве я сказал, что у меня есть какие-либо подозрения? Нет ничего, что могло бы пролить свет на всю эту историю, за исключением разве что имени этой леди, а, Гастингс? 3 Не спешите, мой друг (фр.). — Ее зовут Стелла, — сказал я сухо, — но я не вижу… — А Стелла — значит «звезда»? Так? Великолепно! — Ну и что же, черт подери! — А то, что звезды излучают свет! Voila [4] Ну успокойтесь, Гастингс. Да снимите же эту маску оскорбленного достоинства. Давайте-ка лучше отправимся в этот Монтегю, может, хоть что-нибудь разузнаем. Я охотно последовал за ним. Это прекрасное здание занимало целый квартал. Облаченный в ливрею самодовольный привратник появился на пороге. Пуаро обратился к нему: 4 Отлично! (фр.). — Pardon, не могли бы вы сказать, проживают ли здесь мистер и миссис Робинсон? Немногословный привратник был угрюм и, по-видимому, склонен к подозрительности. Он пристально посмотрел на нас и проворчал: — Номер четвертый, третий этаж. — Благодарю вас. А давно они здесь живут? — Шесть месяцев. Я изумленно рванулся вперед, даже затылком ощущая дьявольскую усмешку Пуаро. — Невозможно! — вскричал я. — Вы несомненно ошибаетесь! — Шесть месяцев. — Вы уверены? Такая высокая прекрасная леди, у нее каштановые волосы и… — Ну, — сказал привратник. — Приехали на Михайлов день [5] , точно. Как раз полгода назад. Он потерял интерес к нам и медленно отступил в холл. Я вышел вслед за Пуаро на улицу. — Eh bien [6] , Гастингс? — язвительно спросил мой друг. — Вы и теперь уверены, что очаровательные женщины всегда говорят только правду? Я не ответил. Пуаро направился в сторону Бромптон-роуд, прежде чем я успел спросить его, что он собирается делать и куда мы теперь идем. 5 29 сентября. 6 Ну как (фр.). — К домовому агенту, Гастингс. Очень надеюсь снять квартиру в Монтегю. Если не ошибаюсь, вскоре там произойдут любопытные события. Нам сопутствовала удача. На пятом этаже сдавалась меблированная квартира стоимостью пять гиней в неделю. Пуаро сразу снял ее на месяц. Уже на улице он пресек мои возражения: — Пока еще я зарабатываю. Почему бы мне не исполнить свою прихоть? Кстати, Гастингс, у вас есть револьвер? — Да, где-то был, — ответил я, слегка взволнованный его словами. — Вы думаете… — Что он вам понадобится? Весьма возможно. Вижу, такая перспектива вас увлекает. Всегда вам были по душе эффектные романтические ситуации. Следующий день мы встретили в нашем временном жилище. Квартира была хорошо обставлена. В здании она располагалась так же, как и снятая Робинсонами, только двумя этажами выше. Через день после нашего вселения было воскресенье. После обеда Пуаро оставил входную дверь приоткрытой и подозвал меня, когда откуда-то снизу послышался хлопок двери. — Взгляните в пролет. Это и есть ваши друзья? Только осторожнее, чтоб они вас не увидели. Я выглянул на лестницу. — Эти… они, — прошептал я, от волнения запинаясь. — Хорошо. Подождем еще. Через полчаса вышла молодая женщина в сверкающем и переливающемся платье. Пуаро казался удовлетворенным, когда на цыпочках вернулся в квартиру. — C’est ca [7] . После хозяев — прислуга. Теперь в квартире никого не должно быть. — Ну и что нам делать? — с трудом проговорил я. 7 Так (фр.). Пуаро поспешил в столовую и подтянул канат угольного подъемника. — Мы близки к тому, чтобы начать копаться в грязном белье, — пояснил он бодро. — Нас никто не заметит. Воскресный концерт, воскресный послеобеденный отдых, наконец, воскресная дремота после воскресного английского ростбифа — все это отвлечет внимание от делишек Эркюла Пуаро. Вперед, мой друг. Он ступил в грубую деревянную коробку подъемника, я нерешительно последовал за ним. — Мы что, собираемся вломиться в квартиру? — опасливо спросил я. Ответ Пуаро был не слишком утешительным: — Не уверен, что именно сегодня. Перебирая канат, мы медленно спустились до третьего этажа. Увидев, что деревянная дверца в буфетную не заперта, Пуаро удовлетворенно вскрикнул. — Вы видите? Напрасно они, уходя, не запирают эти двери. Ведь кто угодно может подняться или спуститься, как мы. Оставайся они здесь — еще бы ладно, да и то не всегда. По крайней мере, не в то время, когда мы принимаем все меры предосторожности. Говоря это, он вытащил из кармана какие-то инструменты и присел. Нужно было устроить так, чтобы засов открывался из лифта. Вся операция отняла не больше трех минут, после чего он спрятал инструменты и мы вернулись в свои владения. В понедельник Пуаро отсутствовал весь день и, когда вернулся к вечеру, с довольным видом рухнул в свое кресло. — Не хотите ли выслушать одну историю, Гастингс? Историю, которая развлечет вас, поскольку напоминает ваши любимые кинофильмы? — Начинайте, — засмеялся я. — Надеюсь, это не очередной взлет вашей фантазии. — Она достаточно правдива. Инспектор Джеп из Скотланд-Ярда поручится за ее подлинность, поскольку он с самого начала занимался этим делом. Слушайте же, Гастингс. Немногим более полугода назад некто выкрал из одного американского правительственного учреждения важные документы. Это были планы оборонительных сооружений наиболее значительных военно-морских баз, и они могли бы заинтересовать какое-нибудь иностранное правительство — Японии, например. Подозрение пало на молодого человека по имени Луиджи Вальдрано, итальянца по происхождению, который был каким-то мелким служащим в этом учреждении и исчез в тот же день, что и планы. Украл он их или нет — только двумя днями позже его застрелили в нью-йоркском Ист-Сайде. Бумаг при нем не оказалось. Далее, незадолго перед этим Луиджи Вальдрано видели с некой мисс Эльзой Хардт, молодой певичкой. Она появилась недавно и жила со своим братом в Вашингтоне. О прошлом мисс Хардт ничего не было известно, а после смерти Луиджи Вальдрано она исчезла. Есть основания предполагать, что в действительности это международная шпионка высокого класса, совершившая множество грязных дел под различными именами. Американская секретная служба старалась во что бы то ни стало выследить ее, а также держала в поле зрения некоторых подозрительных японцев, живущих в Вашингтоне. Было очевидно, что, когда Эльза Хардт сочтет себя в безопасности, она может вступить с этими японцами в переговоры. Один из них две недели назад внезапно выехал в Англию. Перед лицом этих фактов можно было предположить, что Эльза Хардт находится здесь. — Пуаро помедлил, а затем сухо прибавил: — Описание Эльзы Хардт таково: рост пять футов семь дюймов, волосы рыжеватые, прекрасное сложение, особых примет нет. — Миссис Робинсон! — еле выдавил я. — Не лишено вероятности, — поправил Пуаро. — Также я выяснил, что смуглый мужчина, по виду иностранец, сегодня утром интересовался жильцами четвертого номера. Так что, mon amie, опасаюсь, что на сегодняшнюю ночь вам придется отказаться от сладких сновидений и разделить со мною бодрствование в этой квартире внизу — и с вашим превосходным револьвером, естественно! — Идет! — воскликнул я с энтузиазмом. — Когда приступим? — Как мне представляется, полночь — торжественный и наиболее подходящий час. Самые приятные вещи происходят в это время. Ровно в двенадцать мы осторожно вошли в подъемник и опустились на третий этаж. Под манипуляциями Пуаро дверца подалась, и мы проникли в квартиру. Из буфетной мы проследовали на кухню, где удобно расположились на стульях, оставив дверь в холл полуоткрытой. — Теперь остается только ждать, — удовлетворенно сказал Пуаро и прикрыл глаза. Для меня ожидание длилось бесконечно. Ужасно хотелось спать. Только когда мне показалось, что прошло по меньшей мере часов восемь (а как я обнаружил впоследствии — всего час двадцать), послышалось какое-то царапанье. Пуаро коснулся моей руки. Я поднялся, и мы вместе направились к холлу. Звук доносился оттуда. Пуаро зашептал мне на ухо: — Это снаружи. Вырезает замок. Когда я скомандую — не раньше! — нападайте на него сзади и крепко держите. Будьте осторожны, у него может оказаться нож. Тут же раздался треск, светящийся глазок появился в двери, но сразу погас, и вслед за этим дверь медленно отворилась. Мы с Пуаро прижались к стене. Я услышал тяжелое дыхание, когда вошедший проходил мимо нас. Он зажег фонарик, тогда Пуаро прошипел мне прямо в ухо: — Allez! [8] Мы прыгнули разом, Пуаро ловко накинул на голову вторгшегося шерстяной шарф, в то время как я связывал ему руки. Все произошло бесшумно и быстро. Я вырвал кинжал из его руки, а когда Пуаро сдвинул шарф с его глаз, вытащил свой револьвер, чтобы тот увидел его и понял, что сопротивляться бесполезно. 8 Пора! (фр.). Тогда он прекратил борьбу, и Пуаро быстро зашептал ему что-то на ухо. Через минуту мужчина кивнул. Пуаро установил тишину движением руки и возглавил шествие из квартиры вниз по лестнице. Когда мы вышли на улицу, он обернулся ко мне: — За углом ждет такси. Дайте мне револьвер. Он нам больше не понадобится. — А если этот тип вздумает бежать? — Не вздумает, — улыбнулся Пуаро. Через минуту я вернулся с поджидавшим нас такси. Шарф был уже снят с лица незнакомца, и я вздрогнул от неожиданности. — Это не Джеп, — шепнул я Пуаро. — Вы всегда блистали наблюдательностью, Гастингс. Ничто от вас не может укрыться. Нет, этот человек не Джеп. Он ведь итальянец. Мы сели в такси, и Пуаро назвал адрес в Сент-Джонсвуд [9] . Я уже ничего не понимал. В присутствии пленника не хотелось расспрашивать Пуаро, и я безрезультатно ломал голову над происходящим. Мы вышли у дверей маленького домика, стоявшего в стороне у дороги. Какой-то пьяный нетвердо шел по тротуару и почти столкнулся с Пуаро, который резко сказал ему что-то, но я не расслышал, что именно. Мы направились к дому. Пуаро жестом приказал нам отодвинуться в сторону и позвонил. Ответа не было, он позвонил снова, потом схватил дверной молоток и несколько минут усердно колотил им в дверь. 9 Район на северо-западе Лондона. Внезапно во фрамуге появился свет, и дверь чуть приотворилась. — Какого дьявола? — резко спросил мужской голос. — Мне нужен врач. У меня заболела жена. — Нет здесь никакого врача. Мужчина уже собирался захлопнуть дверь, но Пуаро ловко вставил в щель ногу. Он представлял собой сейчас замечательную карикатуру на разъяренного француза. — Да вы что? Как это — нет врача? Я найду на вас управу! Вы обязаны идти! Я останусь здесь и буду стучать и звонить всю ночь. — Сэр… — Дверь снова открылась, и мужчина, одетый в халат и домашние туфли, ступил вперед, чтоб успокоить Пуаро. Он тревожно озирался вокруг. — Я позову полицию. — Пуаро сделал шаг со ступенек. — Нет, нет, ради всего святого! — Мужчина бросился за ним. Коротким ударом Пуаро сбил его с ног. В следующий момент мы втроем уже оказались за дверью, и она была захлопнута и закрыта на засов. — Сюда — быстро. — Пуаро первым поспешил в ближайшую комнату, включая по дороге свет. — А вы спрячьтесь за занавеской. — Si, signor [10] ,— сказал итальянец и скользнул за плотные складки розового бархата, укрывавшего оконный проем. И как раз вовремя. Как только его не стало видно, в комнату стремительно вошла женщина. Она была высока, волосы отливали рыжим, стройную фигуру окутывало алое кимоно. — Где мой муж? — вскрикнула она и обвела нас быстрым испуганным взглядом. — Кто вы такие? Пуаро выступил вперед с поклоном. — Смею надеяться, ваш муж не слишком пострадает от холода. Я заметил, что на нем теплый халат. 10 Да, синьор (ит.). — Кто вы? Что вы делаете в моем доме? — Вы правы, мы не имеем удовольствия быть знакомыми с вами, мадам. Это особенно жаль, поскольку один из нас прибыл из Нью-Йорка специально ради такого знакомства. Занавеска раздвинулась, и итальянец выступил из-за нее. С ужасом я увидел, что он размахивает револьвером, который Пуаро, конечно же, обронил в такси. Женщина тонко взвизгнула и повернулась, чтоб бежать, но Пуаро заслонял выход. — Дайте мне пройти… Выпустите! — вскрикнула она пронзительно. — Он убьет меня. — Кто пришил Луиджи Вальдрано? — прохрипел итальянец, размахивая револьвером и беря нас по очереди на прицел. Мы не осмеливались двинуться с места. — Мой бог, Пуаро, это ужасно! Что же нам делать? — вскричал я. — Вы обяжете меня, если воздержитесь от неумеренной болтовни, Гастингс. Могу заверить, что наш друг не выстрелит, пока я не позволю. — Не слишком ли ты в этом уверен, а? — Итальянец смотрел злобно. Я не был так убежден, как Пуаро, но женщина бросилась к нему: — Что вам нужно от меня? — Думаю, нет необходимости оскорблять мисс Эльзу Хардт подозрением в несообразительности, давая ей разъяснения. Женщина молниеносно схватила большую черную бархатную кошку, служившую подставкой для телефона. — Они зашиты здесь. — Умно, — пробормотал Пуаро с уважением и отошел в сторону от двери. — Всего хорошего, мадам. Я задержу вашего нью-йоркского друга, пока вы не уйдете. — Ну, идиот! — прогрохотал итальянец и, подняв револьвер, выстрелил прямо в удалявшуюся фигуру женщины в тот самый момент, когда я бросился на него. Но оружие лишь безвредно щелкнуло, и раздался укоризненный голос Пуаро: — Все-то вы не доверяете своему старому другу, Гастингс. Не люблю, когда мои друзья и даже просто знакомые носят заряженные револьверы. Нет, нет, mon amie, — обратился он к итальянцу, извергавшему потоки брани. — Оцените, что я сделал для вас, — продолжал он с интонацией слабого упрека. — Я спас вас от виселицы. Не думайте, что наша прекрасная леди ускользнет. Нет-нет, дом окружен со всех сторон. Они попадут прямехонько в руки полиции. Разве не утешительная мысль? Теперь вы можете идти. Но будьте осторожны, будьте очень осторожны… А, он уходит, и мой друг Гастингс глядит на меня с таким упреком. Но все так просто. С самого начала было очевидно, что из нескольких, вероятно, сотен желавших снять квартиру номер четыре в доме Монтегю подошли только Робинсоны. Почему? Что же такое выделило их из прочих, если взглянуть трезво? Их внешность? Возможно, но в ней нет ничего необычного. Тогда — их имя! — Но в имени Робинсон тоже нет ничего необычного! — вскричал я. — Вполне заурядное имя. — Бог мой, но именно поэтому! В том-то все дело, Эльза Хардт и ее муж, брат или кем он ей на самом деле приходится прибывают из Нью-Йорка и снимают квартиру на имя мистера и миссис Робинсон. Вдруг они узнают, что одно из тайных обществ, то ли мафия, то ли каморра, к которому, несомненно, принадлежал Луиджи Вальдрано, напало на их след. Что делать? Им приходит в голову гениально простой план. Безусловно, им известно, что преследователи не знают их в лицо. Что тогда может быть проще? Они сдают квартиру по баснословно низкой цене. Из тысяч молодых пар в Лондоне, ищущих квартиру, не могло не оказаться нескольких Робинсонов. Это только дело времени. Если вы взглянете на фамилию Робинсон в телефонном справочнике, то сможете представить себе, что огненноволосая миссис Робинсон должна была раньше или позже объявиться. Что тогда случилось бы? Мститель прибывает. Он знает имя, знает адрес. Он наносит удар! Все кончено, месть осуществлена, и мисс Эльза Хардт вновь ускользает из-под самого носа. Кстати, Гастингс, вы обязаны представить меня настоящей миссис Робинсон, этому восхитительному и правдивому созданию. Что они подумают, когда обнаружат, что их квартиру взломали! Нам следует поторопиться туда. А вот и Джеп со своими друзьями. Послышался условный стук в дверь. — Как вы узнали этот адрес? — спросил я, выходя за Пуаро из холла. — Ах да, конечно, вы следили за первой миссис Робинсон, когда она съехала с квартиры. — Отлично, Гастингс. Наконец-то вы используете свое серое вещество. А теперь маленький сюрприз для Джепа. Тихо отворив дверь, он просунул в щель голову кошки и пронзительно мяукнул. Инспектор Скотланд-Ярда, стоявший снаружи с каким-то незнакомцем, подскочил от неожиданности. — Опять эти штучки Пуаро? — воскликнул он, когда вслед за кошкой в щели показалась голова моего друга. — Пустите-ка нас. — Наши друзья целы и невредимы? — Да, мы получили пташек в лучшем виде. Но с ними не было товара. — Я подозревал это. Так вы пришли сделать обыск. Хорошо. Мы с Гастингсом как раз собирались уходить, но я мог бы задержаться, чтобы прочесть вам небольшую лекцию об истории и привычках домашней кошки. — О господи! Вы что, совсем свихнулись? — Еще древние египтяне, — с пафосом произнес Пуаро, — поклонялись кошке как божеству. До сих пор признается хорошим предзнаменованием, если черная кошка перейдет вам дорогу. Сегодня ночью вот эта кошка пересекла путь вам, Джеп. Я знаю, в Англии считается невежливым касаться в разговоре внутреннего мира какой-либо особы и даже животного. Но внутренний мир этой кошки особенно деликатен. Я имею в виду содержимое. Внезапно незнакомец с ворчанием выхватил кошку из рук Пуаро. — Я забыл представить вас, мистер Пуаро. Это мистер Берт из секретной службы Соединенных Штатов. Тренированные пальцы американца нащупали то, что он искал. Он протянул руку, и на мгновение дар речи оставил его. Но потом он оказался на высоте положения. — Рад встретиться с вами, — сказал мистер Берт.