— Душу не продавай. Черт тебя всегда обманет. И душу возьмет, и решение его тебе не в радость станет.

— Дочку отдать предлагаешь?

— Дочку отдай. Только она-то Меднобородому слова не давала.

— Кто бы девок спрашивал! — рыцарь хлопнул по столу, — Жену мою разве спрашивал отец, когда за меня выдал? Пошла к венцу как миленькая. Думаешь, сбежать пыталась?

— То к венцу. Там дева перед Богом клятву дает. Разве Меднобородый ее в церковь поведет?

— Не поведет. В чем и дело, что не поведет, жабья морда! Если бы он посватался, да жениться пообещал, я бы тут не пил горькую.

— Почему?

— Потому что он хоть подземный, а король! Радуня тогда бы стала королевой, а я королевским тестем. Подарки бы получал, с просьбами обращался. А он ее в служанки утащит! В наложницы, как султан басурманский! Испортит девицу, окаянный!

— Чем он ее испортит? Морда, говоришь, жабья, клешни рачьи. У жаб и раков девиц портить нечем.

— Не испортит, так в служанки возьмет. Велика ли радость жабе ноги мыть?

— Постой-постой. Если он ее к венцу не поведет, то она ему, получается, клятвы никакой не даст? А твое обязательство на этом закончится? Он девицу забрал, ты отдал, какой с тебя спрос?

— Верно, — рыцарь даже немного протрезвел, и несколько добрых молодцев в русских кафтанах слились в одного.

— Ты скачи домой и научи ее. Если вдруг до свадьбы придет чудище и утащит, то по дороге пусть она с ним не ссорится. Во дворце подземном пусть делает, что он прикажет. Сбежать без подготовки пусть не пытается. Мне мама рассказывала, что у любой нечисти всегда есть слабое место. Вот попривыкнет Меднобородый и проболтается, что у него или бороду стричь нельзя, или клешни точить. Или у него во дворце тайная горница есть, где его смерть лежит. Дальше уж пусть сама соображает. Она у тебя умная?

— Да уж не дура, — гордо ответил рыцарь, — Читать-писать обучена, да считать, да молитвы знает. Прядет, ткет, вышивает, на все руки мастерица.

— Вот и Бог в помощь.

Рыцарь встал и бросил на стол серебряный талер. Ян-мельник замахал руками. Рыцарь с пятой попытки сгреб талер обратно в кошель, нетвердым шагом вышел к коновязи, дрожащими руками отвязал коня. Как только оказался в седле, выпрямил спину, дал шпор и крикнул на прощание:

— Спасибо, добрый человек! Век тебя не забуду!

И ускакал бы вдаль, да остановился, развернулся и въехал чуть ли не в зал, да лошадь заскромничала и в дверях встала.

— Звать-то тебя как, напомни? — крикнул рыцарь Ласке.

— Ласка меня зовут. Устина Умного сын, из Москвы.

— Хороший ты ему совет дал, — сказал немец Вольф, — Вроде все на виду, а я как-то и не подумал.

— Да не особо, — ответил Ласка, — Девица ведь все равно к чудищу попадет.

— Интересная у тебя сабля, — сказал Ян-мельник, — Покажешь?

Ласка встал и выдвинул саблю из ножен на половину длины клинка. Чтобы не подумали, будто он тут рубиться затеял. Ян посмотрел не нее, то прищурив глаза, то сложив пальцы кольцом, то скрестив.

— На удачу заговорена, — сказал он.

Мельники часто бывают непростыми людьми. И сами колдуют, и с чертями знаются. Но насчет сабли Ян определенно ошибся.

— Вот те крест, ни на что я ее не заговаривал, — сказал Ласка, — А если прежний владелец заговаривал, то ни ему те заговоры не помогли, ни мне не пригодятся.

— Сабля — заговоренная, — настойчиво повторил Ян, — На удачу, да, наверное, не на твою.

— Лишь бы не на мою неудачу.

— Проклятья на ней нет, не будь я мельник. Но ходить с такой саблей я бы поостерегся. Мало ли куда она тебя выведет.

— Куда меня в Литве сабля может вывести? К татарам, али к нечистому?

— Насчет татар не знаю, а к нечистому выведет. Да, Вольф? — хмыкнул Ян.

— А то ж, — ответил Вольф совершенно не по-немецки и отхлебнул пива, — Ты с какого вопроса разговор начнешь?

— Пожалуюсь, что повадились бесы запруду портить, — ответил мельник, — Надо приструнить.

— Я бы лучше батюшку попросил, — сказал Ласка.

— Так ведь он спросит, откуда у меня бесы. Батюшке врать себе дороже. Я-то, положим, еще могу грех на душу взять. Но он ведь и бесов может спросить.

— А бесы грех на душу не возьмут? — ситуация показалась Ласке забавной.

— Бесы, чтоб ты знал, грех на душу не возьмут за неимением души, — серьезно сказал Ян, — Они вообще врать не умеют. Не положено им. Они тебя по-другому обманут, на формулировках.