Пройдя ещё дальше и свернув пару раз налево, Джеффри оказался в просторном зале, которым оканчивалась короткая, но невероятно красивая пещера.

Зал имел форму трапеции, но тоже не был рукотворным. Его потолок вздымался метров на десять в высоту и сужался к центру. Мерцающие светом минералов стены хранили молчание. Вообще, на Ирридиуме было очень тихо. На планете почти отсутствовал ветер, а движение воздушных масс было минимальным и осуществлялось за счёт замещения массивных более лёгкими. Именно поэтому многие колонисты жаловались на духоту, которую возможно было разогнать лишь сплитами и доисторическими вентиляторами. Открывать окна хоть ночью, хоть днём не имело никакого смысла.

Джеффри с интересом разглядывал зал, касался шероховатых стен, водя по ним руками, и будто познавал чуждую ему реальность через тактильный контакт. Миллионы образов вспыхивали в его сознании, которым он пока не мог дать словесного определения. Ведь как можно назвать явления, не встречающиеся и даже не известные в человеческой реальности, ещё и при этом не зная языка представителей мира, которому эти явления принадлежат? Джеффри видел в своём воображении тысячи разноцветных вспышек. Вернее то, что отдалённо можно было назвать вспышками. Они закручивались в неразборчивое месиво, в спиральный вихрь, а затем Джеффри, будто отдаляясь от его эпицентра, замечал, что этот вихрь из вспышек, наряду с другими, находится в составе более масштабного вихря, а тот в ещё более крупном подобном образовании. Таким образом, создавалось некое подобие фрактала – формы, более-менее знакомой разуму Джеффри.

Когда он оторвал руки от стены, то почувствовал шевеление Камня в своём кармане. Джеффри немедленно вынул его наружу и заметил, что вся его масса пришла в движение и теперь похожа на видимые Джеффри миниатюрные вспышки, объединённые в вихри, а затем в фракталы. Парень изумился странному процессу, творящемуся на его ладони, но он длился совсем недолго: около минуты, а затем артефакт в его руке снова замер. Но то, что последовало за этим, удивило Джеффри больше всего. Маленький камень в его ладони будто послал невидимый импульс стенам пещеры. Прожилки минералов в них тоже пришли в движение. Они складывались в удивительные узоры и многомерные геометрические фигуры, не виденные ранее Джеффри ни в одном из учебников и компьютерных симуляций. Описать их, используя человеческие языки, было невозможно. Землянин вглядывался в невиданные узоры на стенах, даже не понимая, как его ограниченный трёхмерный разум, вообще, может их воспринимать, а затем они в мгновение ока рассыпались сотнями искр, и через несколько секунд на их месте замерцали серебристым светом буквы. Настоящие человеческие буквы! Две фразы – одна на латинице, вторая на кириллице – значили одно. «Добро пожаловать, Джеффри!» – Говорилось в коротком сообщении.

Парень аж ахнул от изумления.

Они выучили его язык! Но кто – они?

Он поднёс артефакт к глазам и повертел его в руках. Он оставался спокоен и недвижим, но видимо, как-то передал информацию о Джеффри и языке, на котором он говорил, минералам в стенах, чтобы те вывели необходимое изображение. Может, загадочные они общались через камень? А может, они и были камнем? Вот почему никому до сих пор не удавалось обнаружить жизнь на Ирридиуме! Да потому, что она была повсюду, только её никто не замечал! Жизнь на Ирридиуме, загадочной планете Альдебарана с благоприятным тёплым климатом, была представлена соединениями кремния, а не углерода, как на Земле! Джеффри не был уверен, что додумался до этого сам, а не подвергся внушению нужной информации со стороны Камня.

Новое знание поразило его до глубины души, вместе с тем вызвав страх. Точнее, какое-то естественное природное отторжение от настолько чужеродного по своей структуре биоматериала, называть который разумной жизнью мозг отказывался. Но эта жизнь, без сомнения, была разумной, и, по всей видимости, по своему развитию намного превзошла человеческую цивилизацию, вышедшую к звёздам и покорившую космическое пространство. Эта жизнь не летала к звёздам, может, вообще, не догадывалась об их существовании, потому что ей это просто было не нужно. Вместе с тем, используя квантовую запутанность частиц, она могла сообщаться с такими же микрочастицами кремния, где бы они ни находились: хоть на любой планете, астероиде, комете, обшивке человеческого корабля, мчащегося в космосе, или в ядре угасающей звезды. Мало того, каждая частица могла мгновенно перемещаться туда, где находилась её пара, меняясь с ней местами, при этом оставаясь частью единого целого и не теряя своего самосознания.

– Так ты – один организм или… – спросил вслух Джеффри, нарушая мёртвую тишину пещеры.

На её стенах отображался постоянно сменяющийся текст на человеческом языке землянина, рассказывающий об особенностях строения и жизнедеятельности кремнитов. По крайней мере, в той, возможно, сильно упрощённой форме, в которой Джеффри способен был понять чуждое ему существо.

Возникла долгая пауза. Возможно, кремнит или кремниты пытались подобрать нужные слова, чтобы корректнее объяснить гостю особенности своего состояния.

Наконец, на стене возник новый текст. В нём говорилось, что у кремнитов нет понятия числа. И как это было понимать? Джеффри решил, что, скорее всего, эти существа имеют коллективное сознание, которое в определённых случаях может расщепляться на сколько угодно частей. При этом они располагают одним телом, рассеянным по всей необъятной вселенной мелкими частицами. Таким образом, кремний, как вещество в космосе, является телом этого существа или существ, независимо от того, свободны ли его атомы или пребывают в составе других живых организмов, включая углеродных на Земле.

Эта несколько абсурдная, но вместе с тем грандиозная идея, в который раз поразила разум молодого человека, потому как в тот момент он понял всю масштабность и величие открывшейся перед ним жизни. Жизни с большой буквы. Истинной жизни в самом широком её проявлении. Но как само вещество смогло обрести разум? С чего всё началось? И где именно его эпицентр находится теперь? На Ирридиуме? Или Ирридиум – лишь одна из планет, охватываемых им?

Следующий текст на стене гласил, что на сегодня информации достаточно, и кремниты продолжат рассказывать о себе, когда Джеффри посетит пещеру в следующий раз. На прощанье парню пожелали удачи, а затем буквы погасли. На стенах вновь заблестели бесформенные вкрапления минералов.